В апреле он объявил, что подписывает контракт с UFC, который вступит в силу после Игр в Рио, а на чемпионате мира по борьбе решил бороться сразу в двух видах. Двумя бронзовыми медалями Билял Махов открывает год, за который ему нужно приготовить себя к Олимпийским играм и к дебюту в ММА.
– После Олимпиады вы говорили «бронза – это ничто». Как теперь относитесь к бронзе?
– У нас всегда цели и задачи наивысшие. В сборной России спортсмены в основном максималисты. Почему так сказал на Олимпиаде? Эмоции, и я тогда ехал только за золотом, и не было соперника, у которого я бы уверенно не выигрывал, поэтому думал, что золото на 100% должно быть моим. Когда не сложилось, конечно, был расстроен и зол на себя. Сегодня – бронза не то, что я хотел, но это мой уровень подготовки. Если учесть, что после Олимпиады у меня из-за травм был перерыв почти два с половиной года.
Это очень сложно. Ты борешься, а сам понимаешь, что тебе нужно не только на следующие схватки энергию экономить, но и потом еще столько же бороться. Мне было сложно, потому что на кону стояли путевки на Олимпиаду – ответственность огромная. Не ожидал, что будет такая моральная нагрузка, но опыт для меня необходим, и я доволен, что выполнил обещание перед федерацией: две медали и две лицензии.
– В боксе и в ММА есть понятие «лучший боксер или боец», вне зависимости от веса (рейтинг р4р). Кому бы в борьбе отдали первое место?
– Если брать вольную, очень хорошая борьба у Гадисова. Задержался в Америке – увидел, что многие американские спортсмены растут на его видео. Если дальше говорить про рейтинг, то можно сказать, что в него ворвался Садулаев. Хотя у нас такая сборная, что почти все россияне были бы в топах.
– Мы говорили, что одновременно готовиться в вольной и греко-римской тяжело, но сейчас вам вообще готовиться к Олимпиаде и потом к дебюту в ММА.
– У меня теперь есть опыт в плане подготовки, понимание, где добавить, на что обратить внимание, как распределить время и силы. Раньше я будто шел вслепую.
– Всех интересует ударная техника у борца, при этом у вас ведь нет школы болевых, удушающих приемов. Работаете ли в этом направлении?
– Честно скажу, за грепплинг (борьба в партере) пока еще не брался. Понимаю, что на 100% у меня отстает ударная техника, а грепплинг все-таки связь с борьбой имеет, и думаю, его получится быстрее подтянуть, чем ударную технику.
– Вы когда-то принимали бойца UFC Андрея Орловского на борцовских сборах, не планируете теперь поработать с ним, чтобы подтянуть свою ударную технику?
– Мы с Андреем, после того как я подписал контракт, не виделись, не созванивались. У меня сейчас нет такого, чтобы в одном месте тренировал ударную технику. Пока в США, я больше в K-Dojo работаю, дома в Махачкале могу просто прийти в зал бокса, в зал тайского бокса, посмотреть, кто как работает. Ото всех по чуть-чуть набираюсь знаний.
– Приходилось уже получать в спарринге?
– На начальном этапе спарринг на 100% не будет иметь смысла. Пока вижу, что много чего мне нужно подтягивать, поэтому в хорошем спарринге с хорошим оппонентом чувствую, что могу серьезно так пропустить, и мне еще нужно работать и работать.
– Знаменитого президента UFC Дэна Уайта видели?
– Когда подписывал контракт, мы не виделись, мне контракт высылали. Там были эксклюзивные условия, мы все внимательно смотрели – важно было, чтобы контракт не мешал моей карьере в сборной, чтобы я мог готовиться к Олимпиаде. Проговорили, что я после Олимпиады получаю необходимое время. Основное обязательство этого контракта: если после Олимпиады буду где-то выступать по ММА, то это обязательно будет UFC. Когда прилетел в США, меня позвали в офис. Дэна Уайта там не было, но были вице-президенты компании. Мне показали, как все устроено, сделали мини-экскурсию. Потом встречался с журналистами, около полутора часов я рассказывал. Они почти все спрашивали: почему выбрал UFC, почему на Кавказе так развита борьба, в чем условия моего контракта.
– Есть договоренность, что первый бой вы обязательно проведете в основной сетке боев, в трансляции?
– Да, этот момент мы обговорили. Там каждый боец, приходя в UFC, определяет, насколько сложным путем ему двигаться к титулу.
– Про возвращение Федора что думаете?
– Могу только радоваться. Тем более я и сам пытаюсь свою спортивную жизнь связать со смешанными единоборствами. Сразу возникла мысль, что если Федор вернулся, мне, конечно, хотелось бы с ним пообщаться, потренироваться, может, попробовать.
– В федерации нормально восприняли то, что вы так задолго подтвердили, что будете выступать в ММА?
– Это решение я несколько спонтанно принял. Посоветоваться или спросить чье-то мнение не мог. Насколько я понял, негативной реакции не было. Скорее было недоумение, было переживание за меня – стоит ли, готов ли я к этому. Но сейчас есть понимание, что я иду в ММА представлять свой вид спорта. Это же признание борьбы, в принципе, раз UFC настолько были заинтересованы. Руководство это понимало, думаю, в федерации просто переживали, насколько я смогу быть готовым выступать на чемпионатах мира и Олимпиаде.
– За сколько дней до Олимпиады вы перестанете тренировать ударную технику?
– А у меня нет такого, что это в ущерб борьбе. Наоборот. Бывают же дни, когда мы играем в футбол или баскетбол, когда от ковра хочется отвлечься и не потерять форму. В такие моменты ты можешь переключиться на ударную технику. Возвращаешься на ковер с новыми мыслями, новыми идеями. У меня пока все происходит так: устал от ковра, не лежит душа – и пошел побил грушу, по лапам.
– Вы допускаете, что проведете бой по ММА в 2016-м?
– Была такая мысль, но только в том случае, если позволит здоровье. Некоторые повреждения меня давно мучают, поэтому уже сейчас думаю, что после Олимпиады нужно будет потратить на это время. Так что, скорее всего, 2017 год, тем более нужно будет время для подготовки. Спешить я не хочу.
