В гостях у «МК в Дагестане» побывал Роман Аварский, молодой востоковед-иранист, выпускник МГИМО. Основные вопросы, поднятые в интервью, касаются ирано-российских отношений, а также перспектив их развития в будущем. Также затронута роль Дагестана в этих отношениях. По мнению Романа Аварского, сейчас отношения Ирана и России близки как никогда раньше, но все может быстро измениться.
— Роман, расскажите немного о себе? Почему вы решили выбрать для себя путь востоковеда?
Я родился и вырос в Дагестане, в интеллигентной аварской семье. Мой отец – историк, мать – учительница. С Востоком я познакомился еще в детстве, в основном, через интерес к арабскому языку и исламу, что достаточно обычное явление в республике. Но я пошел дальше и для себя еще в школьные годы решил, что хочу стать именно востоковедом. Да и просто очень хотелось самому разобраться в этом “тонком деле” (улыбается). Ведь мое взросление совпало с периодом, когда в Дагестане почти каждый разговор сводился к жарким религиозным спорам, а общество разделилось на два и более противоположных лагеря. Не стихающий вооруженный конфликт в республике так же заставлял задуматься, ради чего все это? И главное, где корни всего этого? Потом уже интерес стал расширяться и охватывать все более разные темы.
— Сейчас вы специализируетесь на Ближнем Востоке и конкретно на Иране, поэтому я хотел бы обсудить с вами перспективы развития отношений между Россией и Ираном. Но сначала было бы интересно узнать о том, как эти отношения зарождались?
Сегодня Россия и Иран проявляют все больший интерес к развитию сотрудничества между собой. Но отношения двух стран сейчас, наверно, находятся на пике, если сравнивать с уровнем взаимоотношений, который существовал между обеими странами в прошлом.
Первые политические контакты России и Ирана без иностранного посредничества датируются периодом правления шаха Мухаммада Ходабанде, это XVI век. Еще Иван Грозный угощал послов персидского шаха и состоял с ними в дружеских отношениях, так как Персия тогда воевала с Османской империей, которая в свою очередь уже представлялась для России опасным конкурентом. И надо заметить, инициатива по установке отношений исходила от иранской стороны. Находясь в тяжелых условиях, иранский шах Мухаммад Ходабанде предложил уступить России города Дербент и Баку (захваченные тогда османами) в обмен на военную помощь Москвы. Однако полноценными эти отношения тогда сложно было бы назвать. В более выраженном виде политические отношения между странами сформировались уже при династии Романовых в России и Сефевидах в Иране, при правлении Шаха Аббаса Второго (1632-1666). Благодаря такому политическому контексту стали расширяться и торговые контакты.
— Далее не раз между Россией и тогдашней Персией происходили войны, победителем из которых выходила в основном Россия. Это как-то влияет на современные отношения?
Военных конфликтов между странами было, на самом деле, больше. Но, да, серьезных крупных войн между странами было две. Русско-персидские войны: одна длилась с 1804 по 1813 г., другая — с 1826 по 1828 г. Но нельзя забывать и про Персидский поход Петра Первого, по окончанию которого к России отошел коридор к югу от Каспийского моря, включая Дербент, Баку, Решт, Ширван, Гилян, Мазендеран и Астрабад.
В 1813 году был подписан Гюлистанский мир, а в 1828-м — Туркманчайский мирный договор, которые до сих пор в Иране считаются унизительными. Потом была еще интервенция. В общем говоря, в Иране до сих пор болезненно воспринимают те события, и некоторые иранцы, была бы у них возможность, и сегодня были бы готовы вернуть те многочисленные южные территории, которые были оторваны от Персии. Это в том числе и современные Азербайджан, Грузия, Южный Дагестан…
По крайней мере, при разговоре с иранцами явно чувствуется вот эта обида, ресентимент по отношению к России. Россия в головах иранцев предстает в виде хитрой лисы, которой нельзя довериться на 100%. Подобное недоверие было подтверждено и слитыми записями бывшего министра иностранных дел ИРИ Мухаммада Зарифи, где он прямо обвинял Россию в том, что, несмотря на поддержку в публичном поле, за ним Россия сама одной из первых ставит Ирану палки в колеса (это было сказано и про Ядерную сделку, и не только).
А что же касается либерально настроенной части населения, то они еще и обвиняют Россию в том, что именно благодаря ее поддержке нынешняя исламская республика до сих пор крепко держится за власть. Эта поддержка, основанная на развивающихся торгово-экономических отношениях, военно-техническая поддержка, и отдельно Россию не раз обвиняли в том, что она предоставляет инструкции и специальное оборудование для подавления массовых протестов. В общем, я могу уверенно сказать, что Россию в Иране не любят, причем и провластная часть населения, и оппозиция. Отношение к ней настороженное. Ее боятся даже в каком-то смысле.
— Тогда как объяснить, что мы стали друзьями? Все об этом ведь говорят.
Я бы не спешил называть это дружбой. Это просто взаимовыгодные отношения, которые будут длиться ровно столько, сколько в них будет интерес с обеих сторон. Никакие стратегические и тем более дружеские отношения между Россией и нынешним исламским режимом не возможны, на мой взгляд. Курс обеих стран совершенно про разные вещи. Россия занимает прагматическую позицию, готова сотрудничать с кем угодно, не зависимо от идеологии, лишь бы был взаимный экономический интерес, а Иран же, напротив, все еще продолжает идеологический курс, заложенный еще во время Исламской революции 1979 года.
Согласно их вере, Россия — страна неверных, с которыми, как учит Коран, дружить строго не рекомендуется ("Не берите иудеев и христиан друзьями: они — друзья один другому. А если кто из вас берет их себе в друзья, тот и сам из них". 5:51). Конечно, кто-то может сказать, что в России порядка 20 миллионов мусульман, но тут важно то, что большинство их — сунниты. Согласно преобладающему мнению шиитских улемов, сунниты также являются неверующими, так как они не признают "вилаят имама Али" и восхищаются людьми (сподвижники пророка Мухаммада, такие как Абу Бакр, Умар, Усман и т. д.), которые, по их мнению, незаконно узурпировали власть, обойдя в очереди имама Али, которому якобы и было завещано Мухаммадом стать первым "повелителем правоверных" после его смерти.
Но тут дело даже не в религии. В целом, у России и Ирана разные пути, по крайней мере с нынешней исламской республикой. А пока у нас есть общие цели, мы будем сотрудничать и очень осторожно развивать отношения, но до долгосрочных и стратегических (реально стратегического партнерства, а не на бумаге) они не дойдут, это совсем другой уровень межгосударственных отношений. Грубо говоря, мы вместе пока нам выгодно, пока мы сжаты со всех сторон, и других вариантов не так уж и много.
— А какие есть еще препятствия для развития отношений между Ираном и Россией?
В первую очередь, как я уже говорил, помешать может историческая память. Иранцы хорошо помнят о том, как по итогам войн Россия поэтапно поглощала некогда персидские территории (Территории современного Азербайджана, южного Дагестана, Узбекистана, Таджикистана и т. д.). Позже север Персии попадал под протекторат Российской империи, а Советский Союз вводил войска в Иран во время Второй мировой войны. Благодаря подобной политике, у иранцев сложился о России стереотип как об очень хитром и коварном противнике, которому нельзя доверять. Подобное стереотипное мышление прослеживается практически во всех дискуссиях с современными иранцами.
Также надо сказать, что мы очень сильно отличаемся в культурном плане. Вспомним опять-таки религиозный фактор, ограничения в одежде, питании, взаимодействиях с противоположным полом. Это все препятствует увеличению российского турпотока в эту страну (не всем туристам хочется ограничивать себя непонятными для них правилами во время отдыха), хотя, надо заметить, Иран обладает большим потенциалом для развития историко-культурного, делового туризма, а также туризма для отдыха (кстати, у Ирана самый широкий берег из всех стран Персидского залива).
— Но ведь несмотря на все это отношения-то развиваются? Как вы это объясните?
Да, вы правы. К примеру, в прошлом году Россия стала лидером по инвестициям в Иран. На данный момент среди основных проектов российско-иранского сотрудничества можно перечислить газовый хаб, который предназначен для смешения газа из разных источников и вывода его из-под санкций; и транспортный коридор "Север-Юг", который позволит российским грузам получить прямой доступ к портам Персидского залива.
Кроме того, Россия все еще работает над развитием мирной атомной энергетики в Иране, теснее и слаженнее становится международная политика обеих стран, российские и иранские компании массово пытаются выйти на рынки обеих стран, увеличивается культурный обмен, теснее становится взаимодействие в военном направлении: война бок о бок в Сирии против ИГИЛ (организация запрещена в РФ), российские системы ПВО на службе в Иране, производство иранских БПЛА в России, передача истребителей Су-35, обмен военным опытом и т. д.
Однако все это происходит в результате тектонических усилий, преодолением всевозможным препятствий. В общем, "не благодаря, а вопреки".
— Интересно, а какую роль может сыграть Дагестан в отношениях между Россией и Ираном?
Дагестан может сыграть важную роль в отношениях между Россией и Ираном. Благодаря своему географическому расположению он может стать логистическим хабом, ключевым транзитным пунктом для товаров, которые перевозятся между Ираном, Россией и другими странами. Дагестан также имеет богатое культурное и историческое наследие, которое может привлечь иранских туристов и инвесторов. Но несмотря на определенную культурную близость, иранцы боятся идти в Дагестан. И это не благодаря неудачным походам Надир-Шаха Афшари (кстати, в памяти иранцев до сих пор сохранилась поговорка: если шах сошел с ума, пусть идет войной на Дагестан). Препятствием становится суровый горский менталитет, не всегда понятный чрезвычайно вежливым иранцам, высокий уровень коррупции, а также стереотипы об экстремистских религиозных взглядах в регионе и отголосках войны.
В целом, если отбросить в сторону религиозно-политические и культурные различия, и смотреть только с прагматической точки зрения, у стран настолько большой потенциал развития экономических и культурных отношений, что вызывает недоумение, как слабо и медленно эти отношения развивались до сих пор.
— Спасибо, что поделились своими мыслями и знаниями о перспективах развития отношений между Россией и Ираном и ролью Дагестана в этом.
Справка:
Роман Аварский – востоковед, выпускник магистратуры МГИМО (У) МИД России, помощник депутата Госдумы РФ в Комитете по международным делам. Автор статей. Жил и учился в Иране, Египте, Сирии и Турции. Помимо двух родных: аварского и русского, владеет 5 языками.
