На деле подавляющее большинство дагестанских женщин и не представляют себе, что это за обряд и зачем он нужен. Но камень в пруд уже брошен, и Дагестан в восприятии всего мира отброшен к первобытным временам.
О женском обрезании в некоторых аулах Дагестана рассказывал ученый Юрий Карпов в вышедшей в 2011 году монографии «Женское пространство в культуре народов Кавказа». По этой табуированной теме публиковались репортажи журналистов сайта «Даптар» и известной писательницы Марины Ахмедовой.
Отчет «Правовой инициативы» по результатам качественного исследования «Производство калечащих операций на половых органах у девочек в Республике Дагестан» должен был прояснить ситуацию с женским обрезанием в Дагестане, но именно он вызвал это цунами, следы которого еще долго будут чувствоваться.
Отчет «Правовой инициативы»
Юлия Антонова, старший юрист «Правовой инициативы по России», и кандидат политических наук Саида Сиражудинова С. В., президент «Центра исследования глобальных вопросов современности и региональных проблем «Кавказ. Мир. Развитие», побывали в нескольких селениях и городах, опросив 25 женщин в возрасте от 17 до 90 лет в качестве респондентов, а также 17 экспертов в разных областях.
Отчет построен по классической принятой в науке схеме. Во введении ставится собственно проблема женского обрезания: «Калечащие операции на женских половых органах – страшная, дикая, вредоносная, извращенная практика по частичному или полному удалению наружных женских гениталий, нанесению других травм женским половым органам по немедицинским основаниям. Проведение подобных операций признается нарушением прав женщин и девочек на международном уровне, т. к. представляет собой крайнюю форму дискриминации и насилия. Они нарушают их права на здоровье, безопасность и физическую неприкосновенность, право на свободу от пыток и жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения, а также право на жизнь в случае, когда эти операции приводят к смерти».
Авторы доклада отмечают: «Практически вплоть до настоящего времени проблема производства калечащих операций на половых органах у девочек в Республике Дагестан находилась в тени. Кроме небольшого количества активистов НКО, она особо никого не интересовала. Никого не волновал тот факт, что десятки и сотни девочек ежегодно становятся объектом насилия и жестокого обращения со стороны своих родных и близких.
Возможно, такое замалчивание или даже молчаливое согласие и принятие происходит потому, что никому и в голову не может прийти, что на территории современной России, а не в Африке, где подобные практики традиционно распространены, в раннем детстве у девочек производятся операции на половых органах без медицинских оснований, а лишь из ритуальных соображений».
В отчете рассказывается о международно-правовом аспекте проблемы, описываются 4 типа калечащей операции по классификации Всемирной организации здравоохранения. И только затем авторы отчета переходят к самому исследованию: «Наибольшая часть выборки пришлась на юго-восточные районы РД (Ботлихский, Цумадинский, Цунтинский, Тляратинский районы), и Кизилюртовский, Кизлярский, Тарумовский районы (они отличаются большим числом переселенцев из высокогорных районов). В меньшей степени были затронуты Гумбетовский, Унцукульский, Гунибский районы. Опрос экспертов проводился в городах Махачкала, Кизилюрт и Ростов-на-Дону».
В отчете указано, что все 25 опрошенных женщин в свое время подвергались этой операции. Обрезание, которому подверглась часть респондентов – маленький надрез с каплей крови – своего рода инициация, другим делали что-то подобное обрезанию мужскому, что освобождало женскую сексуальность, а третьих калечили, уничтожая эту сексуальность.
К сожалению, в отчете не указано количество респондентов по видам операции. Кроме того, нет четкой географии распространения этого явления, упоминаются Агульский и Табасаранский районы, в которых не делались выборки респондентов, путаница в национальной принадлежности респондентов. Выводы о десятках тысяч дагестанских женщин, подвергшихся такого рода операции, слабо обоснованы. Возраст, в котором проводится женское обрезание, тоже указывается разный – от 3 до 12 лет. Вообще, в отчете немало нестыковок и несуразностей, о которых уже не раз было сказано в СМИ.
Реакция общественности
На информационную бомбу не среагировал только ленивый. Мало кому известный до своего «момента славы» председатель координационного центра мусульман Северного Кавказа и муфтий Карачаево-Черкесии Исмаил Бердиев отличился заявлением о том, что практика обрезания девочек на Северном Кавказе – вполне нормальна. Он предложил обрезать вообще всех женщин, чтобы в России не было разврата. Конечно, потом он извинился, сказал, что пошутил, но масло в огонь уже было подлито. Блогер Мария Баронова организовала у московской мечети одиночный пикет с плакатом «Режьте баранов, а не женщин». Свои абсурдные предложения также внес бывший священнослужитель Всеволод Чаплин.
Мнения представителей исламского духовенства, как всегда, разделились. Одни приводят высказывания Пророка (мир ему и благословение) о том, что женское обрезание является обязательным для каждой женщины, другие отвечают, что эти хадисы недостоверны, а сам Пророк (мир ему и благословение) требовал отмены этого доисламского обычая. На одних и тех же исламских сайтах можно увидеть одновременно две противоположные точки зрения, причем обе выдаются за абсолютную истину.
Жительницы аулов, где существует этот архаичный обычай, путаются, связывая его или с исламской религией, или с нерушимыми обычаями предков. Авторы отчета верно отметили, что этот пережиток прошлого существует в тех отдаленных районах Дагестана, которые позже всех приняли ислам.
Начались споры о том, насколько системна эта проблема в Дагестане. Одни авторы отрицают вообще женское обрезание, потому что об этом сами не слышали никогда, другие говорят о единичных случаях, третьи с жаром заявляют о массовости этого жестокого обычая – о десятках и сотнях тысяч дагестанок, лишенных женского счастья. Как всегда, в обсуждение горячей темы вклинилось множество новоявленных экспертов – от Максима Шевченко до Орхана Джемаля, не считая десятков доморощенных знатоков.
Помощник президента России, бывший глава Роспотребнадзора Геннадий Онищенко высказал мнение, что добропорядочность и целомудрие не нужно воспитывать насильственными методами. «Смысл, который вкладывается в эту болезненную акцию, состоит в том, чтобы снизить женское либидо… То есть смысл у этой процедуры такой же, как у процедуры оскопления мужчин, – заявил Онищенко. – Практика женского обрезания носит религиозный характер, хотя ни в одном священном документе нет указания на необходимость подобной процедуры».
Глава комиссии Общественной палаты по поддержке семьи, детей и материнства, известная певица Диана Гурцкая обратилась к генпрокурору РФ с просьбой провести проверку информации о проведении в Дагестане незаконных операций по обрезанию девочек. «Мне искренне хочется, чтобы информация не нашла своего подтверждения. Если это правда, то необходимо привлекать к уголовной ответственности участников этого варварства, наносящего вред как здоровью, так и психологическому состоянию несовершеннолетних девушек», – отметила певица. По ее словам, нужно ставить вопрос об ответственности должностных лиц, которые знали об этом, но ничего не предприняли для защиты детей. Также Гурцкая добавила: «Что касается позиции некоего муфтия, считающего это нормальным и требующего подвергнуть процедуре всех женщин, то очевидно, что от таких защитников веры вреда гораздо больше, чем пользы». Певица отметила, что «Ислам – религия мира, в которой уважается и почитается статус женщин. Такие заявления недопустимы, и общество должно дать им адекватную и жесткую оценку».
В Государственную думу внесли законопроект, устанавливающий уголовную ответственность за женское обрезание. Автор инициативы, депутат Мария Максакова, предлагает лишать свободы на 7–10 лет за «дискриминацию, совершенную в отношении несовершеннолетней по религиозным мотивам и выраженную в частичном или полном удалении внешних гениталий, объясняемом целями религиозного культа». В пояснительной записке к законопроекту отмечается, что женское обрезание является «очевидным пережитком прошлого», которому не может быть места в цивилизованном обществе. «Никакие сакральные культы не могут служить оправданием женского обрезания, поскольку тем самым отдельные догмы ставятся их последователями выше норм основного закона страны, единого для всех граждан, независимо от их религиозных взглядов», – уточняется в документе.
Главный вопрос
На вопрос «кто виноват?» – ответ есть – это пережитки прошлого, доисторические обычаи и обряды. А вот на вопрос «что делать?» – ответы множатся от часа к часу. Достаточно последовательно описана проблема в статье Светланы Анохиной, Владимира Севриновского, Ирины Стародубровской «Правда и ложь о женском обрезании в Дагестане», опубликованной в интернет-издании «Даптар», но пути ее решения предлагаются не совсем правильные.
В статье предлагается отказаться от жестких мер, так как «государственное давление не всегда дает тот эффект, на который рассчитывают его инициаторы. Вспомним попытки в разных странах ввести «сухой закон» вопреки желаниям и привычкам их жителей». По мнению авторов статьи, полезнее жесткого запрета «распространение культуры здорового образа жизни», которое «меняет мнение населения о вредных привычках, облегчая как общественное воздействие, так и правовые меры в данной сфере». Дагестанскому муфтияту предлагается «сформировать консолидированную позицию по данному вопросу и решительно выступить против сохранения под видом ислама доисламских языческих пережитков – таких, как клитерэктомия».
Член Экспертного совета при Уполномоченном по правам человека в РФ Екатерина Сокирянская отметила: «Сравнение с алкоголизмом кажется нерелевантным. Одно дело государству бороться с взрослым человеком, который сделал свободный выбор спиться, другое – закрывать глаза на то, как бабки ножницами калечат девочкам (у которых нет выбора) тело и психику».
Если Духовное управление подключится к этой проблеме, вынесет фетву с четкими указаниями и приведением достоверных хадисов и обязательно поработает с имамами тех местностей, где практикуется женское обрезание, это может оказать определенное положительное влияние. Но это влияние не переломит ситуацию. Во многих местах элементы доисламских адатов не вытесняются шариатом, несмотря на все усилия муфтията.
«Коллеги как-то уж совсем готовы отдать базовые права человека на откуп религиозным и этнокультурным интерпретациям. Калечащее обрезание несовершеннолетней девочки – грубейшее нарушение ее основополагающих прав. И защитить эти права должно государство силой закона. Что не исключает просвещения и общественного воздействия, как исламского, так и светского. Давайте тогда и убийства чести отдадим на откуп духовным управлениям и кадыровским муллам (что, впрочем, фактически и происходит)», – подчеркнула Екатерина Сокирянская
Подытоживая выводы экспертов, можно сказать, что необходима комплексная работа, заключающаяся в следующем:
– масштабное научное социологическое исследование по всему Дагестану с привлечением экспертов именно в данной области. Мы должны видеть масштабы бедствия, чтобы с ним бороться;
– поддержка законодательной инициативы депутата Марии Максаковой, введение строгого уголовного наказания за операции, калечащие девочек;
– работа с духовными лидерами республики, представляющими все направления ислама, имеющие место в Дагестане;
– непосредственная работа с женщинами, осуществляющими эти операции.
Идут споры, в которых пока не рождается истина, принимаются решения, которые еще не улучшают ситуацию. А женщины, далеко в горах практикующие обрезание маленьких девочек, и не слышали о той буре, которая произошла в средствах массовой информации Дагестана, России и мира из-за этого дикого обычая. Вполне вероятно, что и не услышат. Прекратится финансирование – и судьбы многих тысяч маленьких девочек в горном Дагестане перестанут волновать ангажированную общественность. Появится новая горячая тема – и журналисты, правозащитники и эксперты бросятся занимать свои места по разные стороны новых баррикад.
