Для расширения наших знаний достаточно даже ввести в научный оборот громадный фонд письменных источников (в основном на арабском и аварском языках), оставленный нашими предками. Достаточно сказать, что переведено и издано в лучшем случае 5% документов на арабском языке, которые хранятся в Рукописном фонде Института истории, археологии и этнографии, в музеях и многочисленных частных коллекциях в селениях горной Аварии. Кроме того, нам мало известно и о тех вехах истории, которые уже находили освещение в научной литературе.
Один из таких ключевых периодов нашей истории связан с именем выдающегося ученого и общественно-политического деятеля Али-мирзы из села Анди, жившего в ХV веке. Говоря о значимости его личности в истории Аварии, достаточно сказать, что именно ему принадлежит заслуга первой письменной фиксации аварских слов на арабском алфавите.
Несмотря на масштаб этой личности, многое, что нам известно о нем, является заслугой известного ученого ХХ в., покойного Магомедсайида Саидова из села Хунзах. В своей статье «Возникновение письменности у аварцев» [Саидов М. С. Возникновение письменности у аварцев // Языки Дагестана (Труды Института истории, языка и литературы народов Дагестана). Махачкала, 1948. Т. I. С. 137], опубликованной 66 лет назад, он высоко оценил роль Андиса Али-мирзы и документа им составленного: «До нас дошел замечательный памятник Аварии, написанный по-арабски в 1485 году Али Мирзой из аула Анди. Это – завещание авар¬ского нуцала ГIандуникIа, сына Ибрагьима, наследнику престола Булачнуцалу. Списки памятника были известны еще в XIX веке, но подлинник его был обнаружен только в 1941 году в Хунзахе. Однако уста¬новить подлинность найденного в 1941 г. экземпляра удалось только в 1945 году, во время поездки автора настоящих строк по Аварии, благо¬даря найденной им в селении Салта Гунибского района книге «Шарх-уль-Мухаррар», переписанной рукою того же самого Али Мирзы из Анди в 1467 году. Была установлена аналогичность почерков той и другой рукописи, следовательно, и подлинность интересующего нас заве¬щания. Таким образом, перед нами письменный памятник XV века, в тексте которого содержится 16 аварских слов».
Согласно мнению известного дагестанского востоковеда А. Р. Шихсаидова, «”Завещание Андуник-нуцала” получило весьма однозначную оценку – это гимн силе аварского нуцала, призыв феодального правителя к своему наследнику усилить экспансию на все соседние земли, если он желает обладать славой и мощью своих могучих предков» [Шихсаидов А. Р. «Завещание Андуник-нуцала» (к вопросу об изучении) // Вестник Дагестанского научного центра. Махачкала, 1998. №1. С. 89]. На сегодняшний день в Дагестане выявлено 9 копий этого документа, в некоторых из них указано, что «составлено завещание визирем кади Али-Мирза из Анди во время собрания владетелей на Андийской горе в 890 г. хиджры» [Айтберов Т. Материалы по истории Дагестана XV–XVII вв. // Восточные источники по истории Дагестана. Махачкала, 1980. С. 82–88], т. е. в 1485 году.
Для нас особенный интерес вызывает то обстоятельство, что первая известная нам пока письменная фиксация аварской речи (в 1485 г.) была произведена андийцем, что говорит о полной интегрированности этого исторического региона в политическую и культурную жизнь Аварии уже в ХV веке. Также этот факт служит дополнительным свидетельством, опровергающим ложные тезисы политически ангажированных этнологов и лингвистов, работающих над разделением единого аварского народа на десятки мелких племен, которые вскоре будут ассимилированы и выброшены на свалку истории. Некоторые же из этих псевдоисследователей доходят до того, что утверждают, конечно же, без каких-либо ссылок, что андийцы в прошлом якобы не знали даже аварского языка и были интегрированы скорее с чеченцами, нежели с Аварией. Этот документ лишь один из множества свидетельств того, что андийцы являлись неразрывной частью исторической Аварии, принимали самое активное участие в жизни нашей общей Родины.
«Завещание Андуника» уникально еще и тем, что это единственный для своего времени программный документ такого рода и уровня в целом на Кавказе. Это говорит как об уровне политической культуры и государственного строительства в Аварии в ХV в., так и о кругозоре нуцала Андуника и кадия Андиса Али-мирзы, занимавшего фактически второй по значимости и влиянию политический пост в аварском государстве.
Согласно Т. М. Айтберову, из текста «Завещания Андуника» видно, что в XV в. в Аварском нуцальстве были пограничные территории, население которых несло нуцалу повинности натурой. Три региона из них представляли собой княжества (ГIалихъиличилал и Жунгутал), два – союзы сельских общин (ГIандал и Хьаруб, т. е. Шарой) и еще два – отдельные села (Хуштада и Батлух). Каждое из княжеств являлось, по-видимому, владением опреде-ленного княжеского рода, а союзы сельских общин и села имели выборное управление, видимо, из свобод¬ных крестьян [Айтберов Т. Материалы по истории Дагестана XV–XVII вв. // Восточные источники по истории Дагестана. Махачкала, 1980. С. 82–88].
Небезынтересная оценка этого документа принадлежит Т. М. Айтберову: «Как видно из текста «Завещания Андуник-нуцала», этот хунзахец и его кадий Али-мирза Андийский были людьми политического мышления, равных которым в Дагестане не было вплоть до становления имамата в ХIХ в. Дело в том, что ни у одного из многочисленных дагестанских светских и духовных князей не было программы действий на перспективу. Лишь Андуник-нуцал и кадий Али-мирза, по-видимому, глубоко переживая положение Аварии ХV в…, разработали программу, сутью которой было воссоздание Сарирской державы, и утвердили ее на собрании князей, ученых, мудрецов «и остальных людей» государства, которое было проведено на Андийском хребте, видимо, вблизи пользующегося пиететом Андийского озера, где, как известно, и в последующие столетия организовывались важнейшие мероприятия. Это видно, думается, из заключительных слов Андуник-нуцала, обращенных к своему наследнику Булач-нуцалу: «Если ты думаешь быть амиром, подобным храбрым предкам, то старайся переступить через существующие границы, а от своих земель не оставляй другому князю даже пяди». Надо сказать, что эту программу по мере сил, талантов и возможностей пытались шаг за шагом выполнять все последующие правители, сидевшие в Хунзахе» [Айтберов Т. М. Древний Хунзах и хунзахцы. Махачкала, 1990. С. 95].
Также Т. М. Айтберову принадлежит инициатива по изображению Андиса Али-мирзы с нуцалом Андуником (см. рисунок). Рисунок, выполненный в 1992 году художниками Еленой и Тагиром Гапуровыми, был опубликован в том же году в «Историко-биографических и исторических очерках» Хайдарбека Геничутлинского.
Сведения о личности Андиса Али-мирзы
Помимо данных о переписанной в 1467 г. книге и составлении в 1485 г. указанного документа, об Андиса Али-мирзе не было ничего известно. Как удалось установить в памятных записях, хранящихся в селении Гагатли у С. А. Сулейманова, имеется дата рождения Али-мирзы – 846 г. хиджры (с 20 мая 1442 г. по 8 мая 1443 г.). В принципе, эта дата в свете обозначенных выше данных вполне правдоподобна: в возрасте 25 лет он переписал книгу, и перевалив 40-летний рубеж, занимал пост кадия Аварского нуцальства.
Также, по имеющим хождение среди андийцев преданиям, Али-мирза являлся представителем рода Шамхаладул (Шамхаловы), представители которого живут сейчас в селениях Анди, Гагатли, Риквани и Гунха. По этим сведениям у Али-мирзы было два брата: Мухаммад-хаджи и Газияв, отца которых звали Мухаммад, а его отца – Макка-Мухаммад. Комментируя эти данные, отметим, что сведения о принадлежности Али-мирзы к тухуму Шамхаладул можно принять за истину, поскольку он считается одним из основателей села Анди, представители которого и сейчас являются наиболее многочисленным тухумом в крупных селениях Анди и Гагатли [Шиллинг М. Е. Малые народы Дагестана. Москва, 1993. С. 27]. Вместе с тем данные об именах его братьев и предков мы вполне можем подвергнуть сомнению, поскольку пока не имеем на руках их письменной фиксации.
Затронув вопрос происхождения Али-мирзы, нельзя не остановиться на происхождении его тухума, который вызывает определенный интерес неоднозначностью имеющихся по этому поводу сведений. Прежде всего отметим, что тухум этот считается основателем села Анди – «столицы» одноименного региона Аварии. По преданиям, которые собрал Е. М. Шиллинг в 1940-х гг., село Анди якобы основали два охотника: Шамхал и Шамхан, пришедшие из Шама (Сирии). Одновременно в селе Анди ему рассказывали, что «лучшие тухумы Анди – Шамхаладул и его ветвь Мирзалал – связывают (по некоторым версиям) свое происхождение» с поселением, располагавшимся в местности Гамарду, которое находится близ с. Кижани Гумбетовского района. Он же подчеркивает, что тухум Шамхаладул состоит из родственных групп различного происхождения [Шиллинг М. Е. Малые народы Дагестана. Москва, 1993. С. 27].
Далее, андийцы приписывают отцу и деду Али-мирзы и ему самому исламизацию андийских селений и прилегающих чеченцев общества Чеберлой, что опять же не имеет пока надежных доказательств. Одновременно эпитеты, которыми награжден Андиса Али-мирза одним из переписчиков «Завещание Андуника», – «кадий эпохи, шейх шейхов», говорят о нем не только как о выдающемся общественно-политическом деятеле, но и об его заслугах на религиозном поприще, которые вполне могли быть связаны с распространением ислама в западной Аварии и сопредельных чеченских регионах.
Этим, к сожалению, исчерпывается перечень сведений об одной из наиболее примечательных личностей Аварии ХV в. В то же время нет сомнений, что более глубокое исследование арабоязычного фонда письменных источников даст нам новые данные как о личности Андиса Али-мирзы, так и об эпохе, свидетелем и активным деятелем которой он являлся.
