«Он всегда возлюбленный рыцарь Прекрасной Дамы – Земли, и потому она цветет для него сказками и чудесами» (Т. Деви).
Халилбек Мусаясул (Мусаев) родился в 1897 году в высокогорном аварском ауле Чох Гунибского округа Дагестанской области. Его отец был полковником царской армии, наибом округа Исрафила Манижал-Мусаясула, сыном уважаемого в Дагестане человека – Манижал Магомы. Еще с детских лет Халилбек страстно увлекался рисованием. Родители мечтали дать мальчику духовное образование и, естественно, запрещали ему увлекаться искусством. А так как по учению исламской религии не дозволялось изображать живые существа по причине того, что, претендуя на роль Творца, подражая Создателю, художник не в силах был сам оживить свое творение, одаренному юноше тяжело было исполнить свое предназначение и полноценно заняться искусством.
В десятилетнем возрасте Халилбек стал круглым сиротой. После потери отца Халилбек остался на попечении братьев. Старшие братья Халилбека Магомедбек и Абдул-Каир убедились, что истинным призванием брата является рисование, и в 1912 году его отправляют в Тифлис, где он поступает в Тифлисское училище изящных искусств – филиал Петербургской академии художеств. За время учебы он подружился с грузинским художником Ладо Гудиашвили. Знакомство и общение с различными людьми, которых судьба посылала ему, обогащали его внутренний мир, как, впрочем, и души тех, кто общался с ним.
Талант юноши из Дагестана был настолько убедительным, что после первого курса, в 1913 году, его направили в Мюнхенскую королевскую академию живописи. Его преподавателем стал знаменитый Франц Рубо. Впоследствии знаменитый маэстро завещал своему кавказскому ученику свою мастерскую. Там же он познакомился с Гитлером, тоже учившимся в то время в Мюнхене. Это знакомство впоследствии сильно облегчило жизнь Халилбека в Германии, где он прожил с 1921 по 1948 годы. Однако через год – в 1914 году – началась Первая мировая война, и Халилбеку пришлось, прервав учебу, вернуться на родину, в Дагестан.
В 1916 году он оказался на Кавказском фронте, который был открыт Россией против Турции, союзницы Германии. В автобиографических заметках он пишет, что в качестве помощника командира санитарного батальона на Кавказском фронте он дошел до Эрзинджана, когда русские войска в ходе успешных операций продвинулись на 300 км вглубь территории Турции. Осенью 1917 года политический кризис в России достигает апогея, фронт стал разваливаться, и Халилбек Мусаев возвращается с Кавказского театра военных действий. Отныне, как он писал, «принадлежал только своей родине».
С конца 1917 г. по 1920 г. он живет в Темир-хан-Шуре, преподает в реальном училище, одновременно работает художником-оформителем в типографии М.-М. Мавраева и в журнале «Танг Чолпан». В этот период он тесно сближается с академиком живописи Е. Е. Лансере, который с осени 1917 года до конца 1919 г. жил и работал в Темир-хан-Шуре. В 1920 г. Халилбек Мусаев работает на должности заведующего отделом искусств Народного комиссариата просвещения Дагестана и близко знакомится с У. Буйнакским, М. Дахадаевым, Д. Коркмасовым, А. Тахо-Годи, М. Хизроевым и М. М. Мавраевым. Халилбек вскоре стал своим человеком в кругу новых друзей. За это время произошла одна из самых значимых встреч в его жизни. Он познакомился с имамом, предводителем Горской Республики, идеи которой он искренне разделял, – Нажмудтином Гоцинским. В беседе с ним имам, хорошо знавший его отца и деда, спросил его, не стал ли он национал-демократом. «Если да, то ты не друг своей Родины!» – резко произнес имам. Халилбек успокоил его, ответив, что является противником их идей.
В 1921 г. Х. Мусаев с группой молодых дагестанских художников выехал для продолжения образования в Советскую Грузию, в Тбилиси, где к тому времени Е. Е. Лансере стал профессором Закавказской академии художеств. В те годы в городе Владикавказе была организована первая художественная выставка картин Х. Мусаева. Критик Т. Деви написал в газете «Кавказ» восторженный отзыв о творчестве художника: «…он всегда возлюбленный рыцарь прекрасной дамы – Земли…».
Однако надо было продолжать образование, и в 1922 году Халилбек Мусаев вновь уезжает в Мюнхен, и его охотно восстанавливают для учебы в Академии художеств. В письме к своему брату Абдул-Каиру он пишет: «Меня здесь считают образцовым студентом, и профессоры академии с гордостью говорят про меня».
В первых числах июля 1922 г. Халилбек Мусаев на одной из открыток, собственноручно оформленной забавной миниатюрой, пишет княгине Елене Багратиони-Мухранской: «Глубокоуважаемая княгиня! Прошу простить меня, что до сих пор не писал. Все время собирался что-нибудь нарисовать и послать с письмом, но при всем желании не мог исполнить, т. к. был очень занят в Академии и дома работать совершенно не удавалось. Мне очень стыдно, что до сих пор Вам ничего не послал. Через несколько дней нас распускают, и я тогда обещаю…».
В мае 1923 г. в Мюнхенскую академию поступает стипендиат Тбилисской академии художеств, талантливая художница Кетеван Магалашвили. Халилбек сразу берет ее под свою опеку, и весь период их совместной учебы будет тепло окрашен дружескими чувствами. Сохранился портрет Кетеван, выполненный тогда Халилбеком.
В 1926 году Халилбек Мусаев успешно оканчивает академию по первому разряду и обращается с просьбой к Правительству СССР продлить его пребывание в Германии еще на два года для стажировки, но получает отказ. И тогда Мусаясул принимает решение продолжать образование в Германии и получает предложение профессоров Мюнхенской академии стажироваться в художественных центрах Европы. Он делает судьбоносный, нелегкий выбор, отказавшись возвращаться в Страну Советов. Коммунистическая идеология и советская политика были чужды ему. Потеряв надежду на то, что Россия и Кавказ пойдут по иному пути развития, он стал, по совдеповской терминологии, «невозвращенцем».
С 1927 года перед Х. Мусаевым возникла проблема приобретения гражданства. Международные нансеновские паспорта, которые российские эмигранты получали с 1920-х гг., на практике лишь подчеркивали бездомность их обладателей. Однако Мусаев, благодаря своим личным связям и знакомству с Мухаммедом Риза Пехлеви — будущим шахом Ирана, получает иранское гражданство. Таким образом, в удостоверении, выданном Мюнхенской академией в 1930 г., в графе «гражданство» будет указана Персия. В дальнейшем персидское подданство художника в нацистской Германии окажется более чем удачным.
В ноябре 1930 г. его принимают в престижнейший цех немецких художников – «Мюнхенское товарищество художников». Мировое сообщество с восхищением приняло дагестанца, составляя по его картинам представление о самобытной духовной, материальной и художественной культуре дагестанских народов. «В Мюнхене, без сомнения, творили многие художники. Кавказец Халилбек Мусаясул был единственным из тех, чьи яркие, тонко передающие настроение картины дышат почти без изъянов атмосферой его родины, страны кровной мести, рыцарских турниров...» – писала о нем немецкая газета «Нехсте Нехрихтен».
В эти годы Халилбек много путешествует и много пишет. Особенно его привлекают страны, ландшафт которых хотя бы отдаленно напоминал родной Дагестан: Испания, Италия, Швейцария. За рубежом растет популярность, его произведения выставляют в музеях и галереях Парижа, Мадрида, Мюнхена. К сожалению, многие произведения художника этого периода не сохранились. Они погибли во время пожара, охватившего дом в Мюнхене, где жил Халилбек. Тогда же Мусаясул входит в круг выдающихся прогрессивных художников: Пикассо, Модельяни, Матисс, Рерих, дружит с Коненковым, Ладо Гудиашвили, скульптором Эрзя и др.
С приходом в январе 1933 г. нацистов к власти впечатляющие достижения культуры Германии мгновенно сходят на нет. Примерно через четыре с половиной месяца, после того как Гитлер стал канцлером, в сквере на Унтер-ден-Линден будет предано огню около 20 тысяч книг, немногим позднее в Берлине будут сожжены 4 289 картин авангардных художников.
Находясь в нацистской Германии, Халилбек испытал на себе все трагические метаморфозы, происходившие в ее истории и культуре. С 1934 года Халилбек Мусаев выставляется в Мюнхене. А в 1936 году в Мюнхене вышла его автобиографическая богато иллюстрированная повесть «Страна последних рыцарей», которая обрела широкую известность и была переведена на многие европейские и восточные языки. Вершиной же мастерства художника в книжной графике стали иллюстрации к «1000 и одной ночи», за которые Мусаясул получил премию.
В интервью, которое Халилбек дал немецкому журналу «Элеганте вельт» в 1943 г., он говорил: «…Более 20 лет прошло с тех пор, как я вынужден был покинуть свою родину на Кавказе, все эти годы из-за коммунистического правления она оставалась для меня страной мечты, и я старался воссоздать в своих картинах ее людей и природу такими, какими они сохранились в моем сердце». При этом журнал «Элеганте вельт» рассказывал о мюнхенском художнике Халилбеке Мусаеве как об известном портретисте, в особенности мастере женских образов.
Творчеством Мусаева были очарованы в разное время три принцессы: австро-венгерская, германская и египетская. Они искали встречи с ним, приглашали к себе во дворцы, посещали его мастерскую, позировали. Однако художник избрал спутницей жизни баронессу Мелани Оливию Юлию фон Нагель, с которой встретился в 1937 году, когда Халилбек жил в Германии. Поженились они в 1938-м. Тогда Мелани было 30 лет. Это была очень красивая, статная женщина. Отныне ее образ стал одним из любимейших в живописи Мусаясула. Более того, тип ее лица – удлиненного овала с большими грустными глазами – угадывается в портретах многих других женщин. Красота Мелани стала эталоном, с которым он постоянно соотносит даже создаваемые им образы дагестанских красавиц. Будучи высокообразованной и хорошо разбирающейся в искусстве, она писала стихи на английском и немецком языках. Ее наследие – более 30 томов. Бракосочетание состоялось в Берлине. Мероприятие проходило в иранском посольстве.
Во время Второй мировой войны Халилбек и Мелани предоставляли убежище эмигрантам и тем, кому удалось выжить в концлагерях. В 1948 году они переехали в США и поселились в Нью-Йорке. Он очень тосковал по России, по родному Дагестану. Это и послужило причиной его ранней смерти. Халилбек умер в 1949 году, в возрасте 52 лет. Похоронен в штате Коннектикут, недалеко от города Бетлехема.
Он любил ее до последнего вздоха, до последних своих мгновений, свидетелем которых она была, ухаживая за ним в палате нью-йоркской больницы на берегу Гудзона. Он умер тихо, рассматривая журнал с иллюстрациями о Кавказе. Покинул этот свет со спокойной душой, оставляя в нем часть себя, воплощенную в этой женщине и своих произведениях. После его смерти Мелани посвятила себя Богу и, храня верность своему супругу, приняла монашество. До конца своего земного пути она прослужила настоятельницей монастыря «Регина Лаудис» в США. Она написала о своем покойном муже поэму и не только бережно сохраняла его наследие, но даже не смывала красок с его палитры. Умерла мать Жероме в 2006 году, в возрасте 98 лет.
Сейчас картины Мусаева хранятся в известных музеях Германии, Франции, Англии, Турции, Ирана и Америки. Ведь Халилбек Мусаясул для европейцев был не просто художником, он являлся прекрасным знатоком истории и этнографии Кавказа.
