Сейиды, то есть потомки Пророка (с. Л. а. с.), происходящие от детей, которые рождены были в результате брака, заключенного между халифом Али ибн Абу Талибом и Фатимой бинт Мухаммад, должны, согласно научным теориям, присутствующим в шариате, иметься в системе правильно организованной мусульманской государственности. Мало того, они – сейиды, как и их разновидность, которую обозначают часто арабским же термином «шериф», – обладают, причем официально, правом на привилегии. Например, правом на уважение, а также правом на получение определенных материальных доходов из казны.
Как известно, сейиды имеются сейчас не только в зонах исконного расселения дагестанцев, но и в других частях Восточного Кавказа. В одних таких местах, как рассказывают, имелась прочная связь с тайными рынками по продаже сейидских грамот, выписанных золотыми чернилами, причем с выведением родословной богатого покупателя – он мог быть в действительности, например, курдом или армянином по происхождению – до самого Али ибн Абу Талиба, зятя Пророка. По рассказам дербентских старожилов, один такой рынок по продаже сейидских грамот, украшенных золотом, пользовавшийся, кстати, особой популярностью у покупателей, находился в иранском г. Тебризе.
Далее. Можно сказать точно, что некоторые сейиды и корейшиты, проживающие ныне на кавказских землях, но находящиеся вне пределов РД, происходят от небольших групп исламизаторов, прибывших из Османской империи накануне Первой мировой войны, в состав которых внедрены были турецкие разведчики арабской национальности. С началом названной войны данная группа людей, выводивших свои корни из Мекки, была целиком арестована военной разведкой Российской империи и после вероятного изъятия явных шпионов выслана в Центральную Россию. После Февральской революции эти «мекканцы», получив свободу, выехали в массе своей за границу, но кое-кто остался на Кавказе.
Как же обстоял вопрос с сейидами в Дагестане? Оказывается, что, когда наши ученые приходили к мысли о преобразовании ханств и автономных «войск» Дагестана (бо, хуреба), населенных мусульманами, в полновесные мусульманские государственные структуры, то начинали они искать на местах сейидов. Первым требованием было, чтобы существовали четкие основания для признания последних потомками Пророка. Вторым требованием было знание последними дагестанских обычаев и языков Нагорного Дагестана – как зональных, так и общегорского («войскового») языка, то есть понятного любому продвинутому дагестанцу, несогласному пресмыкаться перед чужеземцами и их речью.
Одним из таких временных отрезков, когда дагестанские ученые посчитали своевременным поставить вопрос о формировании на своей территории истинно мусульманского государства суннитов, было начало ХVIII в. Дело в том, что шиитское государство Сефевидов Ирана, в рамках которого большая часть Дагестана пользовалась широчайшей автономией, встало на путь внутреннего разложения, что сопровождалось потерей иранской власти на перифериях, имеющих многочисленное, физико-психологически крепкое суннитское или же христианское население. В Нагорном Дагестане вопрос возрождения и внедрения в жизнь суннитских государственных традиций проводился тогда, в начале XVIII в., под общим руководством Мухаммада Кудутлинского, ученого, известного горцам как Къудукьа Мусалав, который в то время проживал в сел. Ругуджа (Гунибский район РД, родина Абдурахмана Даниялова).
Дагестанская традиция XVII – начала XVIII вв. утверждала, что сейидов особенно много на лакских землях, прежде всего в «городе» Казикумухе. Поэтому-то Мусалав, находясь на тот момент в пределах Андалала, и попросил своего близкого человека – лакца, входившего в число его любимых учеников, Мухаммада из сел. Тухчар, разобраться в вопросе сейидства на его горной родине. Последний провел тут солидную исследовательскую работу, причем в лучших методических традициях историографии, до которых, кстати, так и не доросли еще многие «доктора исторических наук» с дипломами, приобретенными ими на махачкалинском Аяла-базаре тех лет или в проходах московского метро, поблизости от Педагогического университета им. Герцена, как и в других «почетных» местах. Ниже мы публикуем отчет названного тухчарца, направленный последним в сел. Ругуджа своему учителю Мусалаву Кудутлинскому (умер в 1717 г.), который сохранил для Дагестана, кстати, Али Абдулгамидович Каяев. Это – подлинник отчета, написанного в начале XVIII в. на арабском языке.
Перевод послания
Во имя Аллаха, милостивого и милосердного. Хвала Аллаху, который облагородил нас, сделав это через личность наилучшего из пророков, а также возвеличил свой [на]род, очистив его от грязи, присущей грешникам. Да будет благословение Аллаха над нашим пророком! Да приветствует Он как его, так и прекрасных родичей его, а также его чистое семейство!
Привет вам! Да будут над вами милость Аллаха и Его благословение!
От бедняги Мухаммада Тухчарского послание Его благородию Мухаммаду – своему шейху и профессору (устаз), посетителю Мекки и Медины, – сыну кудутлинца Мусы. Да помилует их обоих Аллах!
Мой привет также ругуджинскому мулле (кади), а затем – если сказать тут вообще – его друзьям и старейшинам (ариф), которых считает он своими [приверженцами – ?].
А далее.
Надеюсь, что вы знаете следующее:
Когда пришло ко мне Ваше письмо, о существовании которого я и не знал, стал я усердно думать: как бы проявить тут свое полное подчинение Вашему приказу. Дело в том, что я обнаружил следующее:
Вопрос [о сейидах], который сейчас поставлен, является, причем уже давно, скрытым для людей [моей земли], по той, прежде всего, причине, что они не беспокоились тогда о возвышении слова Аллаха, как и о войне с неверными. Указанный вопрос, как результат, оставался скрытым и для кланов (кабила) [предполагаемых] сейидов, обитающих на территории [Дагестана]. В течение долгого времени, соответственно, не было таких объектов, которым бы можно выделять известную пятину (хумс).
Я поэтому прозондировал тут почву, провел соответствующие разыскания – насколько было это в моих силах – и обнаружил, что проживает в пределах [Лакии] четыре, несомненно, сейидских клана. Они признаются в указанном статусе стариками и старухами, которые говорят об этом с необходимыми подробностями. Что же касается юношей, проживающих в [Лакии], то для них – за исключением нескольких особо проницательных особ – была названная позиция практически скрытой.
Итак:
Первый из упомянутых выше четырех кланов – клан сейида Касима. В нем насчитал я тридцать лиц мужского пола и девятнадцать лиц женского пола. *Они при этом имеют клиентов (мавла) – двух лиц мужского пола и одно лицо женского пола, но кроме них троих есть там еще две какие-то другие женщины.
Второй из числа сейидских кланов – клан сейида Абдурахмана, в котором насчитал я двенадцать душ. Это будет шесть лиц мужского пола и шесть лиц женского пола.
Третий из числа сейидских кланов – клан сейида Ахмада ал-Йамани, в котором насчитал четырнадцать душ. Это будет пять лиц мужского пола и девять лиц женского пола.
Четвертый из числа сейидских кланов – клан сейида Хусайна, в котором насчитал я четырнадцать душ. Это будет семь лиц мужского пола и семь лиц женского пола.
Имеются [в Лакии], кроме тех четырех кланов, что названы выше, и такие кланы, которые [лишь] притязают на сейидство. Среди них были обнаружены, причем, такие, которые взимают пятину.
Здесь следует, впрочем, отметить, что часть [простых] людей говорит, что эти люди – самые настоящие сейиды. Другая же часть говорит: «Они, в действительности, являются всего лишь поверенными (вакил) сейидов – в вопросе получения причитающейся тем соответствующей платы (уджра). Из-за длительности времени, в течение которого исполняли они обязанности поверенных [казикумухских] сейидов, по вопросу получения платы стало ныне [потомство] поверенных притязать, говорят определенные люди, на сейидство.
Такие люди подобны предкам сироты, который вначале ушел к вам, а затем опять пришел к нам, причем сделал он это в детском возрасте. Люди эти не идут по пути поиска необходимых [письменных] доказательств своего родства с Пророком. Какая-либо запись же исторического характера (тарих) в их руках на данный момент отсутствует.
Далее. Есть в [Лакии] и такой клан, выступающий с притязаниями на сейидство, члены которого утверждают: «Наш завещатель (муваррис) продал нашу запись исторического характера».
Что же тут касается меня, то есть Мухаммада Тухчарского, то я так и не понял: тот человек принадлежал к числу [их] родственников (мунтасаб) или же он просто купил ранее названную запись исторического характера, а затем – таким же образом – продал ее.
Далее. Есть в [Лакии] еще и другой клан, члены которого также притязают на сейидство. В их руках не имеется, однако, каких-либо записей исторического характера, да и вообще каких-либо [письменных] указаний, говорящих об их родственной связи с кем-либо из потомков Пророка.
Итак, мы не получили каких-либо твердых оснований для распространения на всех тех людей звания сейид. Существуют эти основания, таким образом, в отношении членов лишь четырех упомянутых выше [казикумухских] кланов.
Это есть то, что я – Мухаммад Тухчарский – расследовал в отношении обозначенных в данном Послании лиц, действуя по Вашему приказу, и, как результат, понял с необходимой тут глубиной. Я при этом приложил некоторые старания к тому, чтобы не допустить каких-либо перегибов, что сделал в меру своих возможностей.
Далее. Я слышал и такое: в [селении] Хути есть мулла (имам), который говорит, что он принадлежит к числу сейидов; он, как и его клан, происходит-де от одного из сыновей Али ал-Асгара. Является же таковым [муллой] конкретно набожный ученый, связываемый происхождением своим с [селением] Кубра.
Он – тот, которого называют Сулайман Слепец. Сказанное здесь касается также и клана, к которому принадлежит этот Сулайман Слепец, и это, причем, точно; идет такой разговор от самого Сулаймана Кубринского.
Аллах, однако, лучше знает все это!
Сейидская доля (1/5 от выделенной ранее пятины ?) выделялась, главным образом, со всей массы военной добычи, обретенной мусульманами в их войне против неверных.
Кумухцы начала ХХ в., например, знаменитый Али Каяев (сообщение его внука Ильяса – Т.А.), считали, что сейидский клан Касимовых в Нагорном Дагестане давно вымер.
Это был, как можно думать, предок того сейидского клана, обосновавшегося в Нагорном Дагестане, который в XIX в. проживал среди аварцев, но сохранял при этом память о своих казикумухских корнях. Мало того, он гордился ими. В одной из научных работ нашего времени данный сейидский клан, связываемый с казикумухцем Абдурахманом (рубеж XVII – XVIII вв.), обозначен как Буттаевы-Кудалинские.
Не исключено, это либо тот лакоязычный клан, из которого происходил известный дагестанский шейх Сайпулла Башларов (1850–1919), родившийся в «казикумухском» сел. Ницовкра; либо это сейидский клан Казикумуха, который больше известен кавказоведам как «Батыровы», давший Дагестану знаменитого шейха Джамалудина.
