Кладбище поселения Чолода

Источник по истории и антропонимии горной Аварии

Одной из важных задач современного кавказоведения, стоящих перед дагестанскими исследователями, нам видится исследование средневековой эпиграфики.

Источник по истории и антропонимии горной Аварии

Учитывая относительно слабую освещенность картины событий того периода в исторических источниках, комплексная работа в этом направлении сможет восполнить пробелы в наших знаниях по средневековой истории Дагестана. Кроме того, данные эпиграфики имеют большое значение для исследователей ономастики, лингвистики, истории культуры и религии Дагестана.

 

Из истории Гидатля

В связи с актуальностью данного вопроса наше внимание привлек один из средневековых памятников истории Дагестана – кладбище поселения Чолода, расположенного на территории Шамильского района РД. Оно уже становилось предметом научного интереса дагестанских археологов, востоковедов и этнографов.

О. М. Давудов и А. И. Абакаров указывают, что «близ сел. Мачада в местности Чолода находится поселение, где, по преданию, жил христианский князь Кавсар» [Абакаров А. И., Давудов О. М., 1993. С. 194]. Ю. В. Иванова пишет, что в Гидатле «весьма почитаемым местом считается Чолода-росо – место, где когда-то находилось древнее поселение Чолода, жители которого спустились со временем ниже и основали сел. Мачада. На старом месте остался лишь склеп Хаджи Удурата, легендарного проповедника ислама в Гидатле. Не исключено, что это позднейшее объяснение особого почитания источника, расположенного высоко на перевале, господствующем над всем Гидатлем» [Иванова Ю. В., 2005. С. 60].

В продолжение темы об особой роли источника, расположенного у развалин поселения Чолода, отметим, что в гидатлинском диалекте аварского языка родник с бассейном, над которым построен домик, называется чал. В соседнем батлухском говоре чал означает именно «бассейн, водоем» [Саидова П. А., 2008. С. 370]. Этот термин лег в основу названия поселения, возникшего рядом с ним. Таким образом, название Чолода следует понимать как «у родника с бассейном». В 1 км ниже Чолоды расположен такой домик с родником, известный как ГIабдурахIманил чал (авар. – «Абдурахмана бассейн»), а в 500 м к западу от Чолоды расположен такой же бассейн с домиком, известный как Удуратил чал (авар. – «Удурата бассейн»).

Наряду с Чолодой, недалеко от него существовало еще одно христианское поселение – Мачада. Об этом говорят археологические материалы из окрестностей сел. Мачада. За его северным краем, на большом крутом склоне горы, прорезанной дорогой, находится могильник, который датируется VI–VIII вв. н. э. [Абакаров А. И., Давудов О. М., 1993. С. 194].  Недалеко от могильника, за северным краем сел. Мачада расположена распаханная терраса. Это место бывшего христианского храма, по преданию, сожженного местными жителями после принятия ислама [Яковлев П., 1923. С. 246]. В кладке стен домов в сел. Мачада сохранилось много камней с изображениями спиралей, разнообразных крестов, кругов, всадников, растительных орнаментов и т. п. [Абакаров А. И., Давудов О. М., 1993. С. 194].

Итак, изучение всех доступных нам источников и в т. ч. преданий, зафиксированных нами в сел. Мачада в июне 2015 г., позволяет сделать вывод о том, что к середине XV в. на территории, принадлежащей ныне общине сел. Мачада, существовало два стационарных поселения. Это поселение Мачада, в котором действовал христианский храм, благодаря действию которого данная монотеистическая религия пустила здесь глубокие корни, а также поселение Чолода, в культуре которого христианский пласт обнаруживается заметно слабее. Кроме того, если поселение Мачада существовало, судя по археологическим материалам, уже с VI в. н. э., то Чолода, если верить устной традиции, образовалось позднее.

До его появления в окрестностях Чолоды, на правобережье р. Авар-ор (Аварское Койсу), имелось три поселения: Нехьел'а, Соло и ЧIурда. Исходя из преданий, а также факта принадлежности этих хуторов в начале ХХ в. определенным фамилиям, выясняется, что в этих поселениях проживали предки двух из четырех тлибилей (авар. кьибил – «корень»; патронимия) сел. Мачада. В Соло жил основной род тлибила Кабтарилал, в Чурда – род Салихилал (они же Хочолал), входящий в тлибил Кабтарилал, а в Нехела – предки рода Гампилал (входят в тлибил Хундерилал). Наиболее крупным и влиятельным считалось поселение Соло, расположенное на скальном отроге, на правобережье р. Авар-ор. Здесь на холме располагался замок (авар. – гьен) Кабтара, который чаще жил в башне (авар. – си, гидатл. диал. – со; возможно отсюда и название – Соло[б] – «в башне»), построенной на холме в центре селения.

Принимая во внимание расположение поселения Соло на границе с Келебом, на традиционном пути из Грузии и выполнение им роли северных «ворот» Гидатля (остальная часть заслонена высокими скальными хребтами), не исключено, что имя его владельца (Кавтар, Кавсар, Кабтар) является, так же как и Шамхал, сословным титулом. Понять его значение можно, если обратиться к аварской антропонимии, которая знает подобные имена личные: Кавулав [ТIалхIатов М., 2011. Гь. 82] (авар. – «охраняющий ворота»), Кавутар [Магомедов А., 2000. С. 360] (авар. – «оставленный у ворот») и т. д. Таким образом, на наш взгляд, имя Кавтар следует понимать как обладателя ворот, владельца пограничного пункта пропуска в Гидатль. Интересно, что в Хунзахе существовало подобное сословие, обладавшее большим влиянием и считавшееся военной элитой данной общины. Назывались они Пажилал (от авар. паж – «хижина, домик пастуха или охотника», в данном случае пограничный или наблюдательный пункт), а за свою службу имели в собственности лучшие пахотные земли и обладали влиянием в Хунзахе. Не исключено, что в Гидатле подобную роль выполняли Кавутары.

Согласно устной традиции, чужеземцам удалось захватить и разрушить Соло путем обмана его жителей. Осаждавшие ночью сняли осаду и скрылись в неизвестном направлении. Однако оказалось, что они забили подковы лошадей задом наперед и скрылись в близлежащем лесу. После того как жители Соло открыли утром обитые железом ворота своего укрепленного поселения, в него внезапно ворвались враги и сумели захватить его. Кабтар был убит, а жители Соло покинули его и скрылись в лесах и ущельях. Часть из них навсегда ушла в Грузию. После ухода отряда завоевателей жители Соло уговорили своих соседей из Чурда и Нехела создать объединенное поселение в надежном месте. Для этого по совету мудреца они ночью в ненастную погоду выпустили козла – вожака стада (гванзаб дегIен), который, по преданию, выбирает для своего ночлега надежное место. Отправившись утром на его поиски, они нашли козла на скальной гряде, где впоследствии было основано селение Чолода.

В связи с затронутым вопросом следует упомянуть и то, что в 1923 г. участниками научной экспедиции у жителя Урады, 60-летнего Магомета Губзалова из рода Мишитилял, было записано следующее предание: «В местности, именуемой Чолода, близ аула Мачада, есть следы старинного селения. Здесь жил христианский князь по имени Кавсар (Qavsar). Неприятели не могли взять его селения. Тогда они подкупили слуг, которые оставили ворота открытыми. Ворвавшиеся враги, схватив за бороду князя, отрубили ему голову. Он умер со словами: «Кавсар приказал запереть ворота». С тех пор слова эти сделались пословицей, которую говорят между нами, когда кто-нибудь пропадает в своем деле» [Яковлев П., 1924. С. 248–249].

Исламизация Гидатля

Вскоре после основания нового поселения Гидатль оказался затронут процессом постепенно набиравшей силу исламизации населения аварских общин. Еще в начале ХХ в. известный специалист арабоязычных исторических источников Дагестана Али Каяев сообщал, что, по письменным источникам, Гидатль принял ислам в 1475 г. [Къаяевлул Аь., 2010. С. 63]. Ключевую роль в этом процессе сыграла община вновь образованного поселения и особенно один из жителей Чолоды, ставший впоследствии известным как хаджи Удурат. Благодаря помощи сельского старшины принятие ислама чолодинцами прошло довольно быстро и без особого сопротивления.

В то же время в сел. Мачада продолжал действовать христианский храм, а сами они не желали принять религию соседнего селения. Однако, судя по всему, чолодинцам удалось убедить своих соседей принять ислам. Вскоре чолодинцы переселились в Мачада и разрушили христианский храм и способствовали более глубокому проникновению ислама в жизнь мачадинцев. После переселения было заброшено старое христианское кладбище в местности ХIабза'а (авар. диал. – «на кладбище») на северной окраине сел. Мачада. Видимо, произошло и небольшое смещение жилой части поселения, поскольку в 200 м от местности Хабзаа расположен новый квартал Мачады, носящий прозрачное название Росохъ (авар. – «у селения»). Новый центр Мачады стал располагаться в 300–400 метрах к югу старого места. Здесь была построена мечеть, а еще южнее, выше по склону было положено начало новому, мусульманскому, кладбищу. Наше видение вышеуказанных процессов, происходивших в XV–XVII вв., наверняка не лишено ошибок, и мы надеемся, что оно в дальнейшем может быть проверено и дополнено введением в научный оборот новых источников. В любом случае его изложение было необходимо для правильного понимания информации, которую мы можем почерпнуть из переводов эпитафий на надмогильных камнях мусульманского кладбища сел. Чолода. 

У нас есть два относительно точных временных ориентира, которыми мы можем датировать период функционирования мусульманского кладбища поселения Чолода. Первое по времени захоронение на новом кладбище принадлежало Удурату, умершему в 1490-х гг. Наиболее раннее захоронение на кладбище сел. Мачада, возникшем после того как в Чолода перестали хоронить уже покинувших его сельчан, относится к 1630-м гг. Учитывая, что наверняка есть и более ранние, но не датированные захоронения, мы полагаем, что исследуемое кладбище функционировало в течение XVI в. с охватом последнего десятилетия XV в. и, возможно, первого десятилетия XVII в.

Надписи на надмогильных плитах

Несмотря на то что кладбище Чолоды занимает площадь около 3 га, надписи сохранились лишь на двух десятках надмогильных камней. Нам удалось прочесть 21 эпитафию, переводы которых мы даем ниже:

  1. «Обладатель этой могилы – хаджи Удурат. От него распространился ислам среди нас» (см. фото 1). Необходимо отметить, что впервые эта надпись была  исследована и опубликована еще в конце 50-х годов прошлого столетия  известным российским историком и востоковедом А. Шихсаидовым, который  предлагает другое чтение данной эпитафии этого  мусульманского миссионера. Согласно его версии, на могильной плите указана «дата принятия ислама жителями Гидатля», а именно 880 год по хиджре (нач. 15 мая 1475 г.).  По мнению профессора А. Р. Шихсаидова, такое разночтение объясняется тем, что на тот период на могиле хаджи  Удурата имелись сразу два надгробных памятника, и им была прочитана и опубликована эпитафия лишь с одного  из них. Однако, к сожалению, на сегодняшний день сохранился только один из камней, что вполне вероятно, учитывая тот факт, что  строение-мавзолей на могиле Удурата с указанного периода несколько раз перестраивалось (неоднократно реконструировалось).
  2. «Это могила Мухаммада, сына Хаджи». Здесь, по преданиям, похоронен сын хаджи Удурата, из двухсоставного имени которого в эпитафии указан лишь его статус паломника (хаджи) двух исламских святынь – Мекки и Медины. Над двумя могилами построен небольшой домик – зиярат.
  3. «Смерть – истина, а жизнь – обман». Могила расположена рядом с входом в зиярат хаджи Удурата.
  4. «Это могила Тирима». Тирим – аварское мужское имя, ныне редко встречающееся и происходящее от прилагательного Тири-яв – «проворный, шустрый, быстрый, ловкий». В аварской антропонимии известно три формы имени, образованного от данного слова: Тируч [Айтберов Т. М., Хапизов Ш. М., 2011. С. 367] (его носил, к примеру, известный алим XVIII в.), Тиричило [Микаилов Ш. И., 1959. С. 378], Тиручило [Бутаев И., 2009. С. 317]. Основным ареалом распространения этого имени был Гидатль и прилегающие общины – Келеб, Кахиб и т. д.
  5. «Смерть – истина, а жизнь – обман. Это могила Фатимы». Следует отметить, что написание имени Фатима – не арабское.
  6. «Это могила Исиды, сына Тукъу» (см. фото 2).
  7. – ныне не встречающееся мужское имя, которое состоит из корня Иси- (от исиб – «чужбина, зарубежье»; от него образовано мужское имя Исилав, зафиксированное в конце XIX в. в Хунзахе и Арчибе [Эльдаров Э. М., 2005. С. 151; Магомедов А. 2000. С. 421]) и суффикса -да (в данном случае локатив, обозначающий расположение «у» или «на чем-либо»; в качестве окончания суффикс -да нередко встречается в аварской антропонимии: Занкида [Бутаев И., 2013. С. 344], Хабакуда [Расулов М., 2008. С. 474], Пируда [Халилов М. Ш., 1999. С. 417], Абуда [Халилов М. Ш., 1995. С. 364] и т. д.). Таким образом, имя Исида означает «чужеземец, иностранец».
  8. – редкое ныне аварское мужское имя, зафиксированное в XIX–XX вв. в различных районах горной Аварии (Хунзах, Бежта, Келеб, Гунзиб, Карах) [Эльдаров Э. М., 2005. С. 141; Исаков И. А., Халилов М. Ш., 2001. С. 380; ТIалхIатов М., 2011. С. 85].  Наиболее ранняя его фиксация относится к XI в. В «Истории Ширвана и Дербенда» в связи с событиями 1065 г. упоминается «владетель Сарира» под именем «Т.ку б. Ф.рудж (Варианты: К.рудж, К.рух)» [Минорский В. Ф., 1963. С. 77, 136]. В. Ф. Минорскому не удалось идентифицировать оба имени. Касательно первого («Т.ку») он пишет, что оно, «быть может, местное кавказское (ср. Тахо?)» имя [Минорский В. Ф., 1963. С. 136]. В свете вышеизложенных данных не вызывает сомнений, что имя нуцала Сарира, правившего в XI в., следует читать как Тукъу. Второе же имя, учитывая особенности фонетики аварского языка (отсутствие звуков «ф» и «дж») и аварской антропонимии, на наш взгляд, следует читать как Къуруч (в устной традиции аварцев встречаются имена Къороч, Къурач [Айтберов Т. М., Хапизов Ш. М., 2011. С. 344; Халилов М. Ш.,  1999. С. 416; Магомедова П. Т., 2004. С. 442], Къоралъа [Магомедова П. Т., 2003. С. 408; Магомедова П. Т., 2004. С. 441]). В южных диалектах (Гидатль, Кахиб, Келеб и др.) аварского языка употребляются слова с корнем тукъ- (глагол – тукъле, существительное – тукъел, тукъен, прилагательное – тукъаб) со смыслом «огородить, перегородить, перегороженная часть» [Саидова П. А., 2008. С. 203, 319]. Возможно, имя Тукъу семантически связано с указанным корнем  тукъ- и означает «ограждающий, оградитель». Имя же Къороч, на наш взгляд, уместно увязать с корнем къоро- (присутствует в словах къоро-лав – «вдовец», къоро-къванд – «крытое место, крытая канавка», къор – «подвальное помещение, нижний этаж, мышеловка, закрытый акведук» и т. д.), который обозначает «закрытие, перекрытие» чего-либо. Сложно сказать, выражает ли в данном случае это имя желание не иметь более детей, т. е. стремление к ограничению количества детей, или в нем заложен какой-либо другой смысл. Конечный суффикс часто встречается в аварских мужских именах (Махач, Кулдач, Турач, Имач, Хирач, Кумач, Идач и т. д.) и обозначает уменьшительно-ласкательную форму.
  9. «Смерть – истина, а жизнь – обман».
  10. «Смерть – истина, а жизнь – обман. Сын Давита». Давит – аварская форма библейского имени Давид, проникшего к аварцам через грузин. Большее распространение среди аварцев имеет хунзахская форма данного имени – Дайт или Даит (фонетические особенности данного диалекта выражаются в антропонимии  выпадением звуков «б», «в», «п»), от которых произошли различные формы данного имени: Дайт [Шихсаидов А. Р., 2014. С. 178; Алхасов М. А., 2014. С. 19], Дайчу [Расулов М., 2008. С. 446], Даит [Эльдаров Э. М., 2005. С. 85, 161; Магомедов А., 2000. С. 407], Дабит [Эльдаров Э. М., 2005. C. 44], Даитилав [Расулов М., 2008. С. 505], Дайтилав [Магомедов Ш. А., 2004. С. 106], Даитбег [Эльдаров Э. М., 2005. С. 121] и название знаменитого хунзахского тухума Дайтилал.
  11. «Смерть – истина, а жизнь – обман. Это могила Мусы, сына Байбана».

В аварской антропонимии XVIII–XX вв. зафиксированы следующие аналоги данного имени: Байбун [Алхасов М. А., 2014. С. 150], Байбул [Микаилов Ш. И., 1959. С. 413], Байбулди [Эльдаров Э. М., 2005. С. 161]. На возможной этимологии данного имени мы остановимся ниже. Не исключено, однако, что это местная форма арабского имени Маймун – «благословенный».

  1. «ХIабрукъ, сын Марйана».
  2. Iабрукъ. В аварской антропонимии мы смогли найти только одну аналогию данному имени – ХIабикъу [Микаилов Ш. И., 1959. С. 132]. Этимология имени, возможно, связана со словом хIабургъин – «1. помутнение, 2. мутность». Учитывая наличие конечного суффикса -къ, обозначающего отрицание, можно предположить, что смысл данного имени обратный значению указанного слова.
  3. – редкое ныне мужское имя у аварцев, имеющее различные формы: Майран [Халилов М. Ш., 1999. С. 416], Майлав [Халилов М. Ш., 1995. С. 379], Майраали [Агларов М. А., 2002. С. 37], Байранали [Расулов М., 2008. С. 485], Майар, Байар [Айтберов Т. М., 1986. С. 149]. У кварельских аварцев имеется фамилия – Марйан-илал (Марйан-овы). Возможно, с ним же следует увязать семантически и другие аварские имена: Байсар [Магомедова П. Т., Халидова Р. Ш., 2001. С. 432; Хапизов Ш. М., 2011. С. 229],  Байту [Агларов М. А., 2002. С. 281], Байич, Байсулав [Агларов М. А., 2002. С. 263], Байсугулав [Агларов М. А., 2002. С. 266], Барба [Магомедова П. Т., 2004. С. 441], Барси [Магомедов А., 2000. С. 404], Барти (авар. – «жеребец»). Отметим, что оно имеет весьма древние аналогии в родственных языках. И. М. Дьяконов обращал внимание на то, что хурритское слово «мари-(анне)» и урартское «мари» («категория воинов») сохранилось в дагестано-нахских языках со значением «мужской, мужчина, муж; смелый» [Дьяконов И. М., 1995. С. 10]. Н. Нозадзе в своей монографии, посвященной хурритской лексике, приводит слово maryanni и переводит его как «молодой воин, дворянин»; «рыцарь, колесничий»; а также martianni – «люди, военные» [Нозадзе Н., 2007. С. 239]. Мы уже привели отсылку М. И. Дьяконова на наличие в дагестано-нахских языках корня «мари», обозначающее мужское начало. Если обратиться к аварской лексике, мы видим многочисленные аналогии со схожей семантикой: марга – осел-самец (дарг. – «мужской»), магъур – дикий, бездомный кот, багъари – половая охота (у копытных), барти – жеребец,  мехьер – мужской половой орган, бихьин-аб – мужской, бихьин-чи – молодец, мужчина, байбихьи – начало, баи – обращение к дяде [Саидова П.А., 2008. С. 49]. Таким образом, аварское мужское имя Марйан имеет многочисленные вариации и в конечном счете исходит от коренного слова – обозначения мужского начала, а также имеет аналогии в близкородственных мертвых языках Ближнего Востока, среди которых, прежде всего, следует отметить хурритское слово марйан-ни (-ни – суффикс множественного числа, используемый и в современном даргинском языке).
  4. «Смерть – истина, а жизнь – обман. Это могила Абдугафура». Следует отметить ошибку в написании арабского по происхождению имени, в котором отсутствует фонема «л» (Абд-ул-гафар). Вероятно, эта ошибка объясняется слабым знанием арабского языка и письменности изготовителем надмогильной плиты или же составителя надписи.
  5.  «Смерть – истина, а жизнь – обман. Это могила Мухаммада, сына Ахмада». Данная эпитафия выбита на большом широком валуне. Написание более четкое и почерк лучше, что создает впечатление более поздней, нежели все остальные, надписи, выполненной неплохим знатоком арабской письменности.
  6.  «Это могила Тирима, сына Дамада». В Гидатле распространено предание о нем как о местном святом (вали), который был современником хаджи Удурата [МухIамадов Р., 2004. Гь. 56]. Аварское мужское имя Дамада через промежуточные инстанции восходит к персидскому дамад – «зять, жених» [Абаев В. И., 1979. С. 227].
  7. «Смерть – истина, а жизнь – обман. Это могила Тирима, сына Ватанчи, да помилует их Аллах». Имя Ватанчи написано с огласовками, и потому разночтений здесь быть не должно. Оно является одной из форм аварского мужского имени, корень которого образован от глагола вати-зе, который имеет два смысла: «быть, существовать, иметься в наличии» и «найти, отыскать». Вместе с тем имеется масдар вати – «бытие, существование» [Саидов М. С., 1967. С. 121]. На наш взгляд, имя имело смысл «находка, Божий дар». Нам удалось обнаружить следующие формы этого имени: Вати [Раджабов Р. Н., 2003. С. 218], Ватилав («найденный» [Хапизов Ш. М., 2011. С. 226]), Ватушварав [Магомедов Ш. А., 2004. С. 110] (ватун – «обретя, получив» + шварав – «полученный, обретенный»), Ватаман [Эльдаров Э. М., 2005. С. 144], а также наиболее распространенные ныне – Ванат, Ванати, Ванатилав, образованные в результате метатезы: Ватана (нашли, обрели) – Ванат [Магомедов А., 2000. С. 399; Омаров М., 2006. С. 214; Магомедалиев Г. С., 2000. С. 32]. Выявленное нами имя (Ватанчи), вероятно, образовалось путем добавления к корню (ватана) суффикса -чи – «человек».
  8. «Смерть – истина, а жизнь – обман. Это могила Мухаммада, сына Мухаммада (?)».
  9.  «Смерть – истина, а жизнь – обман. Это могила ХIалтIида, сына Ивачу». Имя ХIалтIида в аварской антропонимии нам выявить не удалось. Прозрачная семантика имени увязывает его со словом хIалтIи – «работа, труд», с добавлением суффикса -да (авар. – «на»; о его употреблении в аварской антропонимии мы уже упоминали выше). Вероятный перевод – «на работе» (или в прошлом «работник»?). Ивачу, вероятно, измененная форма имени Ивани, проникшего к аварцам через грузинское посредство. К Путем добавления к нему уменьшительно-ласкательного суффикса «-ч, -чу» образовано Ивачу.
  10. «Смерть – истина, а жизнь – обман. Это могила Сийбы (Сайба?), сына Хадайчи». Упоминаний имени Сийба мы не нашли, хотя есть схожие: Саясиб [Эльдаров Э. М., 2005. С. 66], Сайлав [Эльдаров Э. М., 2005. С. 122]. Слово сий в аварском языке обозначает «авторитет, почет» [Саидов М. С., 1967. С. 462]. Есть соблазн увязать данное имя с этим словом с добавлением суффикса «-ба», однако подобный вывод кажется не очень обоснованным. Имя Хадайчи, очевидно, содержит в себе корень хада – «вниз, нижний», уместнее всего увязать его с диалектным хадаса – «пеший» [Саидова П. А., 2008. С. 341] с добавлением суффикса «-чи».
  11. «Смерть – истина, а жизнь – обман. Это могила Судук, дочь…». Известно, что у аварского нуцала Умма-хана Великого (годы жизни: 1761–1801) была дочь по имени Суйдук, которая умерла в 1797–98 г. [Хапизов Ш. М., 2013. С. 50] Этимология имени не ясна. Возможны, конечно, предположения (судалъел, судук – «наперсток»?), но они не выглядят убедительно.
  12. «Лагъду». Наибольшее распространение в XIX в. имя Лагъду (формы Лагъдулав, Лагъдуло) [Алхасов М. А., 2014. С. 153; Магомедов А., 2000. С. 399] имело в Карахе и Гидатле. Напрашивается аналогия с аварским лагъ – «невольник, раб». В качестве гипотезы можно предположить, что это калька арабского имени ГIабдуллагь («раб Аллаха»).
  13. «Это могила Ватанчи, сына Видани». Вероятно, это отец Тирима, сына Ватанчи (эпитафия №14). Учитывая редкость данного имени, это предположение кажется вполне уместным. Имя Видани огласовано, что исключает вероятность разночтений. Вероятно, это имя двусоставное (Виц [ГIабашилов ГI., 2007. Гь. 13], Виса [Раджабов Р. Н., 2008. С. 232] + Дани [Бутаев И.Ч., 2013. С. 381]), однако аналогов в аварской антропонимии оно не имеет.
  14. «Смерть – истина, а жизнь – обман. Это могила Сануча» (см. фото 3).

Имя Сануч не имеет прямых аналогий в аварской антропонимии (Санур [Халилов М. Ш., 1999. С. 418]). Следует обратить внимание на наличие в аварском языке слова сан – «член, часть тела» (щибаб сан рекъарав чи – «хорошо сложенный человек» [Саидов М. С., 1967. С. 456]), от которого путем добавления суффикса «-ч», возможно, было образовано данное мужское имя. Более вероятной кажется связь с ссан – «луг», по аналогии с Ахилав, Ахилчи – «садовник», Кьурухъан – «скалолаз» [Магомедова П. Т., Абдулаева И. А., 2007. С. 497] и т. д.

Могила Сануча расположена за пределами кладбищенской ограды, и с ней связано предание, которое гласит, что в ней похоронен чолодинец – преступник, известный в устной традиции как вагьрубацI (аварское выражение, обозначающее по смыслу волка-оборотня; слово двусоставное: бацI – «волк» и вагьру – незафиксированный в аварских словарях термин). По преданиям, данный чолодинец занимался по ночам жуткими преступлениями, в числе которых упоминаются осквернение могил, убийства людей и т. д. В конце концов, чолодинцам удалось заманить его в ловушку – выкопанную для него большую яму. После убийства сельчане не захотели его хоронить на общем кладбище. В итоге его могила оказалась в метрах 50 за его оградой. По воспоминаниям старожилов сел. Мачада, местные жители считали чуть ли не своим долгом, проходя мимо могилы, бросить в него камешки или хотя бы помянуть покойника нехорошим словом.

 

Исследование палеографических особенностей и содержания надписей подтверждают наше мнение о том, что кладбище функционировало главным образом в течение XVI в. Следует подчеркнуть отсутствие дат в текстах эпитафий и слабое владение арабским языком составителей этих текстов. Применение в качестве шрифта неустоявшегося насха и малое количество арабских имен также говорит о том, что подавляющее большинство похороненных были неофитами, т. е. не являлись мусульманами по рождению. Основная масса имен – исконные аварские, многие из которых не сохранились к настоящему времени. Вместе с тем все захоронения обращены к кибле, что не оставляет сомнений в том, что все могилы – мусульманские.

Могила Удурата находится в центре кладбища, на удобном ровном месте, в то время как остальная часть – расположена на покатом склоне. Эти обстоятельства, а также устная традиция говорят о том, что новое мусульманское кладбище Чолоды возникло вокруг захоронения хаджи Удурата.

Следует отметить, что почти во всех надписях используется шаблон – «Смерть – истина, а жизнь – обман». Исследования известного востоковеда А. Р. Шихсаидова говорят о том, что он использовался в Дагестане в период с конца XV по начало XVII в. В качестве примера можно привести надмогильную плиту 1492–93 г. из сел. Кадар Буйнакского района, надпись на которой также начинается с фразы: «Смерть – истина, а жизнь – обман…» [Шихсаидов А. Р., 1984. С. 260]. Другие эпитафии с использованием данного шаблона датируются 1531–32 и 1625–26 гг. и происходят из сел. Хули Акушинского района [Шихсаидов А. Р., 1984. С. 276–278]. Данное обстоятельство еще раз подтверждает наше мнение о том, что кладбище функционировало с самого конца XV в. по начало XVII в.

 

ЛИТЕРАТУРА:

 

Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Ленинград, 1979. Т. III.

Абакаров А.И., Давудов О.М. Археологическая карта Дагестана. М., 1993.

Агларов М.А. Андийцы: историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2002.

Айтберов Т.М. Материалы по хронологии и генеалогии правителей Аварии (VIII–XIX вв.) // Источниковедение средневекового Дагестана. Махачкала, 1986.

Айтберов Т.М., Хапизов Ш.М. Елису и Горный магал в XII–XIX вв. (очерки истории и ономастики). Махачкала, 2011.

Алхасов М.А. История села Гента и современность. Махачкала, 2014.

Бутаев И. НекIсияб ТIидиб. МахIачхъала, 2009 (на авар. яз.).

Бутаев И.Ч. Гидатль: исторические этюды. Махачкала, 2013.

ГIабашилов ГI. Сугъулдерил калам. МахIачхъала, 2007 (на авар. яз.).

Дьяконов И.М. Алародии (Хурриты, урарты, кутии, чеченцы и дагестанцы) // Алародии (этногенетические исследования). Махачкала, 1995.

Иванова Ю.В. Земледельческие культы народов Центрального и Западного Дагестана и их обрядовые практики (середина ХХ века) // Расы и народы: современные этнические и расовые проблемы. М., 2006. Вып. 31. 2005.

Исаков И.А., Халилов М.Ш. Гунзибско-русский словарь. М., 2001.

Къаяевлул Аь. Лакку мазрал ва тарихрал материалу. Махачкала, 2010 (на лак. яз.).

Магомедалиев Г.С. Моя Кулецма и ее светила. Махачкала, 2000.

Магомедов А. Чародинцы: прошлое, настоящее, будущее. Махачкала, 2000.

Магомедов Ш.А. Богнода: история и современность. Махачкала, 2004.

Магомедова П.Т. Багвалинско-русский словарь. Махачкала, 2004.

Магомедова П.Т. Тиндинско-русский словарь. Махачкала, 2003.

Магомедова П.Т., Абдулаева И.А. Ахвахско-русский словарь. Махачкала, 2007.

Магомедова П.Т., Халидова Р.Ш. Каратинско-русский словарь. Махачкала, 2001.

Микаилов Ш.И. Очерки аварской диалектологии. М.-Л., 1959. С. 378.

Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербенда X–XI веков. М., 1963.

МухIамадов Р. Гьидерил рухIияб хазина. МахIачхъала, 2004 (на авар. яз.).

Нозадзе Н. Лексика хурритского языка. Тбилиси, 2007.

Омаров М. Анкьракь (Семиземелье). Записки краеведа из Камилуха. Махачкала, 2006.

Раджабов Р.Н. История Дидо. Махачкала, 2003.

Расулов М. Гумбет и гумбетовцы. Махачкала, 2008.

Саидов М.С. Аварско-русский словарь. М., 1967.

Саидова П.А. Диалектологический словарь аварского языка. М., 2008.

ТIалхIатов М. Къелдерил тарих. МахIачхъала, 2011 (на авар. яз.).

Халилов М.Ш. Бежтинско-русский словарь. М., 1995.

Халилов М.Ш. Цезско-русский словарь. М., 1999.

Хапизов Ш.М. Поселения Джарского общества (историко-географическое и этнографическое описание микрорегиона в Восточном Закавказье). Махачкала, 2011.

Хапизов Ш.М. Поселения Джарского общества (историко-географическое и этнографическое описание микрорегиона в Восточном Закавказье). Махачкала, 2011.

Хапизов Ш.М. Ума-нуцал (Умахан) Великий (очерк истории Аварского нуцальства второй половины XVIII в.). Махачкала, 2013.

Шихсаидов А.Р. Ислам в средневековом Дагестане (VII–ХV вв.) Махачкала, 1969.

Шихсаидов А.Р. Каталог арабских рукописей: Коллекция Хаджжи Ибрагима Урадинского. Махачкала, 2014.

Шихсаидов А.Р. Эпиграфические памятники Дагестана X–XVII вв. как исторический источник. М., 1984.

Эльдаров Э.М. Хунзахцы в 1886 году. (По итогам первой русской переписи населения Дагестана): Демографический справочник. Махачкала, 2005.

Яковлев П. Новое в изучении Северного Кавказа (Предварительный отчет о работах дагестано-чеченской экспедиции 1923 г. в Дагестане) // Новый Восток. Журнал Научной Ассоциации Востоковедения Союза ССР. 1924.

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру