Северный Дагестан в XVI–XVII веках

Попытка кабардинской экспансии и «кумыкский реванш»

Прежде всего, следует напомнить, что в истории Терско-Сулакского междуречья, особенно в сфере военно-политических процессов, сыграл определенную роль адыгский этнический элемент, а точнее – кабардинцы.

Попытка кабардинской экспансии и «кумыкский реванш»

Дело в том, что к рубежу XV–XVI вв., в условиях продолжения кризиса государственности чингизидов как евразийской системы, произошло передвижение кабардинцев – этнополитического элемента, который воспринял ряд проявлений татарского военного искусства, а следовательно, обрел силу в масштабах Кавказа – к пределам современной Республики Дагестан. Татарская традиция (а вслед за ними и русские) именовала их «черкесами», отличая, таким образом, от северо-восточных дагестанцев («кумык», то есть член Кумухского шамхальского клана) и от юго-восточных чеченцев, которых называли «мичкиз».

Кабардинцы добились на короткое, правда, время весьма многого. Как выясняется, «черкесы» сумели вытеснить тогда «кумыкскую» аристократию из предгорного «Ахуха», то есть из Ауха, а также из земель «мичкизов», которые называли лакцы «Мичихич». Как результат, начинаются в 1-й половине XVI в. походы дагестанцев, которые организовывали в горном «городе» Кумухе, а направляли против «черкесов». Часть таковых зафиксирована, кстати, в записях XVI в., сделанных на арабском и персидском языках, а также в дагестанской эпиграфике.

 

Кабардинские «охохи»

В рамках политики «кумыкского» реванша в черкесском направлении рассматривать нужно, по-моему, те северо-восточно-кавказские события, которые происходили в конце XVI – в начале XVII вв. вокруг Ауха//Ахуха (ГIахъухъ; у русских того времени – «Охох» и «Ахок»). На данной территории, соответствующей верховьям Акташа и Ярыксу (та, которая считалась в послетимуровскую эпоху (XV в.) «полным владением (мулк)» шамхалов, сидевших тогда в лакских горах), оказавшейся теперь в руках кабардинской знати, правителем был в 70–80-х годах XVI в. «окочанин», то есть житель «Ахуха». Происходил он из категории «черкес», а звали его Шихмурза. Нельзя здесь, кстати, не отметить того, что у современных кабардинцев встречается фамилия Ахохов.

Этот северокавказский аристократ был, как видно из письменных источников, большим хитрецом. «Кумыкский» реванш, однако, фамилия Шихмурзы остановить все же не сумела. Этого «черкеса» убил, как давно известно, знатный дагестанец по имени Ахмадкан (АхIмадхъан), потомство которого фиксируется арабской эпиграфикой в лакских горах – в «городе» Кумухе. Итогом же было в данной политической позиции то, что дагестанцы опять завладели Аухом («Окоцкая земля» < Охох < Ахух//ГIахъухъ), который вернулся, таким образом, под власть Кумухского клана. Что же касается проживавших там «черкесов», то ушли они тогда на левобережье Терека – к русским, в район современного Кизляра, где тюркоязычная (?) «Окоцкая» слобода зафиксирована российскими письменными источниками XIX в.

Как известно из кумыкской исторической традиции, которая была зафиксирована в 1-й половине XVIII в., имевшей хождение в аристократических кругах (прежде всего, кругах кумыкского народа), во 2-й половине XVI в. произошло одно весьма важное событие. Это было переселение в Прикаспий, точнее, в Тарки, шамхала по имени Чупалав; в турецком документе написано якобы Ч-т-лав, что является ошибочным прочтением дагестанского Ч-б-лав, то есть Чупалав. Он упоминается, кстати, в турецких документах 70–80-х годов XVI в..

Фигурирует Чупалав в данной группе письменных источников как правитель лакской территории со столицей в горном Кумухе (в дагестанских записях, причем с XIII в.: Къумукъ//Гъумукъ), одновременно находящемся на равнине таркинского участка.

Население последнего считало себя (данные XV–XVII вв.), как известно, «кайтаками». Причем они были к тому времени, вероятно, уже тюркоязычными в результате смешения представителей даргинских племен, пришедших с территорий современных Дахадаевского и Кайтагского районов (РД), где распространены были в прошлом огузские наречия, и ногайцев; примерно в конце XV – начале XVI вв. «жил» в Тарках знатный ногаец, которого звали Таргул-агай.

В новых геополитических условиях, сложившихся во 2-й половине XVI в. – после аннексии русскими Астраханского ханства (1556 г.) и утверждения османских турок на Восточном Кавказе (в конце 70-х – 90-е годы XVI в.) с вытеснением оттуда Ирана – происходит событие, которое характеризовать следует как важное. Имеется в виду степень его влияния на историю Терско-Сулакского междуречья.

Дело в том, что ситуация заставляла тогда османцев думать: каким образом сохранить безопасность передвижения для своих войск и караванов, когда перемешаются они между Дербентом и юго-восточным Кавказом (по территориям, отнятым у Ирана) – это с одной стороны, и верным вассалом османов, каковым являлось Крымское ханство, – с другой. Обращение тут к древним картам (XI–XII вв.) натолкнуло, видимо, Стамбул на мысль: возродить Сарирскую державу, но с учетом того факта, что Россия закрепилась на основных землях Астраханского ханства. Учитывая поэтому мощь и влияние Кумухского клана, который, кстати, занимал важное место в политической системе Сарира, сделали османы основную ставку тут на лакский Кумух. Для конкретного же решения вопроса использованы были ими противоречия, имевшиеся тогда внутри шамхальского рода.

Роль Султанмахмуда

Сын покойного Чупалав-шамхала, рожденный ему знатной кабардинкой, был на тот момент вытеснен своей «чисто-дагестанской» родней из тюркоязычных Тарков. Проживал он тогда вместе со своими дружинниками из числа кумухцев (къумукъ) и других дагестанцев в аварском селении Гельбах. Так вот, этого обиженного на судьбу знатного человека, чье имя было Султанмахмуд (краткая форма: Султанмут), натолкнула османская администрация, которая базировалась тогда на Восточном Кавказе, на мысль: перебраться через р. Сулак. Означало же это – переход на земли, входившие, видимо (ранее 1556 г.), в состав Астраханского ханства, что позволило бы осуществлять военно-политический контроль над Терско-Сулакским междуречьем, подавляя непокорные элементы.

Султанмахмуд Чупалав-шамхалов перешел, в конце концов, как гласит дагестанская историческая традиция, на защищенную самой природой местность, находящуюся на левом берегу Сулака. Речь идет конкретно о местонахождении северной пристани от переправы, которая входила в систему северокавказского пути (от Анапы до Дербента по предгорьям), приложенной через эту бурную и многоводную реку. Там, в пределах Терско-Сулакского междуречья, к западу от аварского населенного пункта Бавтугай (Байтугъа), на местонахождении Старого Миатлы, и обосновался тогда названный член шамхальского рода, причем вместе с лакцами (къумукъ – «кумухцы»), тюркоязычными «тюменскими татарами» (тумен//туман) и авароязычными лицами андийского корня, проживавшими на тот момент в Гельбахе, которые, кстати, считались переселенцами из «городка» (сала), стоявшего на территории современного Казбековского района; от последних-то и пошли истинные «сала-уздени», жившие в кумыкских населенных пунктах XIX – начала XX вв.

В присулакском, то есть старом, Эндирее присоединились к Султанмахмуду Чупалав-шамхалову или, может быть, к его ближайшим преемникам, как минимум три этносоциальные группы. Это были, во-первых, тюркоязычные брагунцы (борагъан), потомки беженцев (рубеж XIV–XV вв.) с Северного Кавказа; во-вторых, авароязычные аргванийцы хунзахского корня, жившие в то время, однако, в Салатавии. В-третьих, были в числе присоединившихся гуэны, которые жили первоначально на правобережье Сулака – «на неприступной скале», поблизости от Старого Миатлы, имея при этом обрабатываемые земли на равнине, прилегающей к Сулаку. Не исключено, что были эти гуэны связаны происхождением своим с жителями аварского селения Гуна, то есть с гунийцами Казбековского района, а не с гуноевцами Веденского района ЧР.

К северу от Сулака образуется, как результат, общество, состоящее из европеоидов германско-славянского типа, которые говорили на дагестанских языках (на лакском и аварском), и монголоидов, которые говорили на близких между собой тюркских говорах. Нельзя здесь, наверное, исключать и того, что в среду этой тюркоязычной массы, которая связана была генетически с Золотой Ордой, причем, однако, массой, пришедшей на левый берег Сулака из аварского сел. Гельбах и с горы Салатау, внедрятся начали – уже на рубеже XVI–XVII вв. – кочевые огузы, точнее, терекеменцы, которые продвигались со стороны Дербента. Социально-политическое сближение, происходившее в среде населения присулакского «города» Эндирея конца XVI – первых десятилетий XVII вв., которое дополняли брачные связи между европеоидами и монголоидами (тюмены, ногайцы и, может быть, брагуны – борагъан), привело к появлению в среде этих эндиреевцев – часто, причем, внутри одной и той же семьи аварского корня – носителей монголоидной внешности.

 

Земельные отношения

Кумухский клан, действуя тут совместно со своими союзниками (сала, тюмен, борагун, гуэн – ?), начал осваиваться прежде всего на территории нынешнего Казбековского района. Двигались эти кумухцы в направлении земель, лежащих к югу от Терека, но при этом к северу от Сулака, несколькими, видимо, потоками, вопреки устным преданиям, которые записаны были (во второй половине XIX в.) с уст потомков Султанмахмуда. Так, например, во второй половине XVI в. поселился было вместе «с людьми» своими где-то в пределах названной части Дагестана некий Алхас – сын Шамхала. Проживал же этот Алхас, конкретно, «близко» от того укрепленного поселения (кабак), в котором базировался «черкес» Шихмурза Ахохский, то есть правитель Ауха. С другой, однако, стороны – не позднее 1589 г. выгнали оттуда данного Алхаса каранайско-эрпелинские аристократы, чье потомство считало себя хунзахцами. Как узнали, причем, русские конца XVI в., сделали это сыновья вышеупомянутого Исмаила-карачи, из чего заключить можно, что местопребывание Алхаса локализовать следует в отдельной близости от Караная, скорее всего, на восточных склонах Салатау, где-то на землях, ставших позднее собственностью Чиркея. Нельзя, наверное, исключать здесь того, например, что таким местом было урочище под названием (XIX в.) «Селение Амирхана», с которым связывали чиркеевские предания (XIX в.) личность весьма богатого аристократа по имени Алхас, имевшего в своих руках, кроме летних, еще и зимние пастбища, располагавшиеся на равнине.

В рамках борьбы против «черкесов», проявлением чего было убийство Шихмурзы Ахухского = Ауховского, дагестанские аристократы кумухского корня продолжили «освоение» нагорной зоны Терско-Сулакского междуречья. К 1614 г. считали – как северокавказцы, так и русские, – Сала-юрт укрепленным поселением лидеров кумухского клана; там имели тогда местопребывание Султанмахмуд Чупалав-шамхалов и его «братья».

Таким же образом, закрепляясь с подачи, правда, турок-османов, в пределах конца XVI – самого начала XVII вв. лидеры кумухского клана и на землях Дагестана, расположенных к северу от Сулака, числясь в статусе представителей Османской империи, «приватизировали» горные пастбища, которые считались – на тот момент формально – собственностью татарской государственности.

Исходя из реалий жизни, которые имели место на Восточном Кавказе начала XVII в., – того, например, обстоятельства, что верховная власть перешла теперь к Ирану, геополитическому сопернику Османской империи, – произошли крупные перемены в сфере владения горными пастбищами Салатавии. Знатные лица, принадлежавшие кумухскому клану (кумук) Дагестана, которые, покинув Таркинскую зону (Таргъу), стали в конце XVI в. расселяться в предгорной части Терско-Сулакского междуречья – понятно, что не без поддержки османских властей – дошли, вероятно, умом свои до того, что недавно «приватизированные» пастбища не удержать. Эти потомки Чупалав-шамхала и его близких – сила, контролировавшая к тому времени укрепленное село (кабак) Сала-юрт, а следовательно, значительную часть территории Казбековского района, – решили к 1617 г. продать авароязычным чиркеевцам значительную часть горного массива, носившего название Сала-тав. За него князь Темир Эндирейский получил от жителей Чиркея 2 тыс. овец, 110 быков и 200 рублей «русским серебром», правда предоставление князю крупного и мелкого рогатого скота рассрочено было на 10 лет – проводить каждый год по 200 овец и 11 быков.

Продажа и дарение земельных участков, имеющихся на территории нынешнего Казбековского района, которые осуществляли знатные кумыки, жители равнинных «городов» Кумыкии, салатавским аварцам, происходили и после сильного ослабления, а затем и падения Сефевидского Ирана, составной частью которого считалось Терско-Сулакское междуречье. Продающей или одаряющей стороной бывали князья, происходившие от Чупалав-шамхала, а объектом их действий – салатавские аварцы.

 

Об этом см., к примеру, Ахмадов Я. З. История Чечни, с. 238 (в пределах XV – начала XVI вв.). Произошло – по результатам избиений, которые произвели на Северном Кавказе войска Тимура Барласа, – «массовое продвижение адыго-кабардинцев с запада», из Приазовья, «на восток», до самой «Сунжи»); Кушева Е. Н. Народы Северного Кавказа… С. 90. (Кабардинские владения тянутся в 1-й половине XVI в. «по» Тереку «до моря», где кабардинцы «зверя» бьют и «рыбу» ловят – русский архивный материал от 1570 г.)

Она же. Указ. соч. С. 45, 62, 70, 71, 75, 81, 93.

См., например, Ахмадов Я. З. Указ. соч. С. 240–242; Бакиханов А. Гюлистан… С. 74, 75, 78 (в конце 50-х – 80-е года XV в. мусульманские походы против черкесов предпринимались ардебильцами, которые к тому времени перешли уже в шиизм), стр. 77 (в конце 30-х годов XVI в. на «черкесов» ходил Алхас-мирза Сефевид); Лавров Л. И. Указ. соч. Т. I. С. 149 (в 1552/53 г. был поход с участием кумухцев, организованный против черкесов).

Кушева Е. Н. Русско-чеченские отношения. М., 1997. С. 36, 37, 49, 50.

Ряд видных кавказоведов считает, правда, указанного правителя «Ахуха»//»Ауха» этническим чеченцем. См., например, Ахмадов Я. З. Указ. соч. С. 295–297.

Кушева Е. Н. Народы … С. 74, 81; Ахмадов Я. З. Указ. соч. С. 295–298, 301.

 

Кушева Е. Н. Указ. соч. С. 70; Она же. Русско-чеченские отношения. С. 13; Ахмадов Я. З. Указ. соч. С. 299 (убийство Шихмурзы дагестанцем Ахмадканом имело место не позднее 1596 г.).

На кладбище членов шамхальского рода (симирдал), сохраняющегося в Кумухе, стоит надгробие некой Бахтум-меседо, умершей в 1565/66 г., которая обозначена как дочь Ахмадкана. Об этом см., например, Лавров Л. И. Указ. соч. Т. I. С. 150.

См., например, Ахмадов Я. З. Указ. соч. С. 299, 301.

Алиев К. М. Шаухалы… С. 142. (По материалам Нусрат-наме.)

Об этом – с опорой на турецкие материалы, – см. Алиев К. М. Шаухалы … С. 142, 143.

В Нусрат-наме назван этот Чупалав-шамхал «владетелем Кумука», то есть Кумуха, «и Кайтака» (см. Алиев К. М. Указ. соч. С. 142), что я понимаю, как «Тарков, где господствует клан Кайтак».

Прошение кумыкских ногайцев, от 1860 г. // Оразаев Г. М.-Р. Тюркоязычная деловая переписка… С. 214.

Кушева Е. Н. Русско-чеченские отношения. С. 22, 24, 38.

Она же. Указ. соч. С. 60.

К 1614 г. считался «кабак», именуемый «Сала-юрт», стоявший неподалеку от Дылыма, частью владений Султанмахмуда – сына Чупалав-шамхала. См. Кушева Е. Н. Русско-чеченские отношения. С. 60.

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру