Кубачи – аул на высоте более полутора тысяч метров над уровнем моря, один из немногих дагестанских аулов, известных своими промыслами по всей России. Здесь издавна живут только кубачинцы, считающие себя, несмотря на официальную науку, отдельным народом со своим языком и своими обычаями. В последние годы советской власти в Кубачи начали селиться даргинцы из сел так называемой верхней зоны. Это учителя, разнорабочие, врачи – те, кто выполняет ту работу, которую не делают кубачинцы, занятые своим исконным промыслом – работой с серебром.
Кубачинцы называют даргинцев из окружающих сел, тех, кто приезжает в Кубачи, и своих кунаков одним словом – «хъюле». «Хъюль» – в первую очередь означает «гость». И «гости», которые живут в Кубачи более десятка лет, ассимилируются в селе, их дети рождаются и вырастают в ауле, изучая и язык среди сельчан, и основы кубачинского искусства. Но далеко не все гости живут по горскому кодексу.
Жила-была девочка
Живет в Кубачи девочка, не будем называть ее имени, мама работает в местной больнице, отец когда-то ушел из дома и оставил их одних. Девочка учится в школе, ей только исполнилось 14 лет, мама постоянно на дежурствах.
Беда началась с маленького первого шага, произошедшего в середине марта. Деталями, возможно, займется следствие. То ли она шла из школы, то ли выходила вечером в магазин, один из представителей «гостей» селения обманным путем усадил 13-летнюю девочку в машину и вывез за село. Что там произошло между ними, опять же, дело следователей.
Этим «приключением» дело не кончилось. То ли боясь огласки, то ли боясь, что узнает мама, девочка пошла на поводу у насильников и стала игрушкой в их руках. Это продолжалось практически до конца лета.
В какой-то день, точно так же выйдя на очередной сигнал насильника, девочка попала в лапы компании пьяных подростков. Сколько их было, пока не известно, но даже этот случай не получил бы огласку, если бы один из ребят, которые присутствовали при этой оргии, не пришел в полицию.
Заявление
В один момент все село узнало страшную и грязную правду. Мать пострадавшей написала заявление на 6 человек, которых в качестве насильников назвала ее дочь. Среди них выходцы из селений Бакни, Карбачимахи, Урцаки, Дуакара. Все совершеннолетние, почти все уроженцы Кубачи, некоторые из них женатые, из благополучных семей, давно переехавших на постоянное место жительства в Кубачи. Рабаданов Мурад 1987 года рождения, сын Рабаданова Магомеда родом из селения Бакни, директора школы-садика, пристроившего свой дом к школе; Гасанов Заур 1994 года рождения, сын разнорабочего родом из селения Урцаки – Гасанова Гасана; Гаджиев Гаджи 1994 года рождения, сын Гаджиева Курбана, камазиста родом из селения Бакни; Абдуллаев Марат 1990 года рождения, отец – Абдуллаев Запир, авторемонтник из селения Карбачимахи; Шапиев Камиль 1993 года рождения, отец – Шапиев Шапи, разнорабочий родом из Карбачимахи; Аскандаров Курши 1993 года рождения, родился в селении Дуакар, сын Аскандарова Магомеда, плотника, уже 10 лет проживающего со всей семьей в Кубачи.
По разговорам среди молодежи, в этом преступлении участвовали не только они, и опять же разбираться в этом страшном и грязном для всего аула и всего Дагестана случае предстоит следствию. Заявление кто-то из сельчан предусмотрительно скопировал на свой телефон, его копия распространилась по многим кубачинцам, и благодаря ему мы смогли узнать имена предполагаемых насильников.
Реакция сельчан и власти
Мать и дочь, в семье больше никого. Помочь, казалось бы, никто не сможет. Но сельчане на общем сходе, где собрались около 400 человек, заявили матери: «Иди до конца, требуй ареста и суда над всеми насильниками. Мы будем добиваться того, чтобы они вместе со своими семьями покинули Кубачи. Мы поддержим вас всем, чем можем».
А сверху поступило указание – дело замять. Кто из подозреваемых, чей родственник, на каком уровне прозвучало это указание, нам неведомо. Но к маме пострадавшей обратились с настоятельной просьбой – забрать заявление. Начались уговоры и прессинг.
Торги за честь
Это не первое в Дагестане грязное дело, где пострадавшие от насилия получают деньги, участки, квартиры или машины за отказ от заявления, где элементарный подкуп спасает насильников, производивших сексуальные действия в отношении, по сути, ребенка, девочки, не достигшей 14 лет.
Вот расшифровка предполагаемого телефонного разговора, где идет торг за честь растоптанной насильниками девочки. Диалог между сестрой одного из подозреваемых и матерью пострадавшей девочки:
– Сумму, которую вы озвучили сегодня утром, мы вам даем, а гарантия, что вы свой рот закроете, какая у нас?
– Чтоб до десяти часов были!
– Эти деньги, три миллиона, которые вы запросили, мы даем. А гарантию какую вы даете?
– Я буду молчать и на своем стоять, что написала.
– А что вы написали? Мой брат тут ни при чем, ваша дочка прекрасно знает, что он пальцем ее не тронул. Но мы идем на ваши условия – даем эти деньги.
– Я буду на своем стоять…
– Вы прекрасно знаете, что это подстава, что моего брата в поселке нет вообще, а вы что сделали…
Запись переговоров, которые, вероятно, прошли между матерью пострадавшей и родственницей одного из насильников, каким-то образом распространилась по всему аулу. Мать пострадавшей, требующая три миллиона за отказ от показаний у родных одного из подозреваемых, выдвигает условия, в то время как родные обвиняемых говорят, что надругательство над несовершеннолетней совершалось ранее не раз. По данным редакции, мать заявление из милиции забрала, осталась только отснятая телефоном копия.
Преступления насильственного характера по отношению к несовершеннолетним вызывают широкий резонанс своей неприемлемостью среди общества, где как с религиозной точки зрения, так и с точки зрения горского кодекса нет оправдания подобному поступку. Но зачастую такие преступления или вовсе не попадают в хронику правоохранительных структур, или дела закрывают в связи с отсутствием состава преступления, так как близкие насильников делают все, чтобы жертва отказалась от дачи показаний, применяя весь спектр воздействия, начиная от уговоров и заканчивая давлением и шантажом.
Чем закончится дело кубачинской девочки, пока не известно. Но тот факт, что мать сама выдвигает условия сделки с честью своей дочери, не оставляет сомнений, что это будет еще одно незавершенное, нерасследованное дело, за которое никто не возьмется. Рука руку моет, мы все это знаем…
