Эти казикумухцы, осевшие в пределах Сефевидского Ирана и соперничавшие там за места во властных структурах с другими диаспорами, сформированными кавказцами (например, грузинами), не ограничивались политическими интригами. Они ради укрепления своих позиций на чужбине способствовали, по сути дела, развитию культуры в Дагестане, в том числе дагестанской историографии. Так, например, они инициировали исторические «разыскания», целью которых было доказать, что Илдар-шамхал происходил от дяди пророка Мухаммада, от первых распространителей ислама на Северо-Восточном Кавказе. Из них, казикумухцев, которые обосновались в Сефевидском Иране, вышел крупный персоязычный литературовед XVIII в. Валих Дагестани. Данная диаспора, которую, несомненно, ослабило смещение Фатх-Али Хана с поста премьера, была, думается, полностью ассимилирована. Произошло это после захвата Ирана афганцами.
Вторая по времени дагестанская диаспора была создана на территории Османской империи, в анатолийском городе Токат, причем также казикумухцами: Нух-беком Казикумухским, сыном Сурхай-хана II, а также внуками последнего. Существование данного объединения фиксировалось путешественниками рубежа XIX–XХ вв. Дальнейшая судьба этой диаспоры на данный момент не известна; будучи в Токате (2013 г.) в составе группы, сформированной Национально-культурной автономией аварцев РД, автор расспрашивал об этих знатных выходцах из села Кумух у местных дагестанцев (один из них – сын телохранителя известного Джамал-паши), но никто о них даже, как оказалось, и не слышал.
Третья по времени формирования дагестаноязычная диаспора (аварцы и лакцы, может быть, еще и даргинцы) – видные фигуры имамата, которые уехали в пределы Османской империи в 60-х годах XIX в. Их прямое потомство уклоняется от контактов с дагестанскими исследователями, скорее всего, под влиянием государственных структур Турции. У меня сложилось впечатление, что люди эти сторонятся и тех турецких граждан дагестанского происхождения, чьи предки приехали в Османскую империю после их предков, т. е. после 1878 г. Исключение здесь – богачи и, наверное, носители высоких званий и чинов.
Внутри данного диаспорального слоя, состоящего из этнических дагестанцев, расселявшихся в пределах современной Турции, становление которого связано с имаматом (их языком был вплоть до 60-х годов XX в. аварский), выделить следует также:
– засулакцев, чьи села числились в составе Терской области (зубутлинцы, чиркеевцы, буртунайцы и т. д.), откуда царские власти старались выселить как можно большее количество «националов»;
– потомков участников восстания от 1877 г. («Короткий шариат»), представленных кикунинцами, согратлинцами, а также жителями соседних даргинских селений, во главе которых стояли шейхи Османилав и Шарапудин;
– потомков различных дагестанских мошенников и мелких уголовников, которые укрывались в пределах Османской империи от преследований российской полиции, а также потомков мелких торговцев и отходников, которые, уехав в пределы Анатолии (современная Турция) в начале XX в., не смогли затем вернуться домой по причине Октябрьской революции 1917 г. и последующего установления советской власти на Восточном Кавказе.
Эта авароязычная диаспора, которую можно, наверное, назвать после-шамилевской, процветала – в аспекте сохранения дагестанизма (аварский язык и т. д.) – при османском султане Абдул-Хамиде. Давление на данную диаспору началось позднее, при младотурках и кемалистах, когда было запрещено говорить в публичном месте на каком-либо языке, кроме турецкого; действие этого закона распространялось даже на чайхану и мечеть в моноэтническом (например, в аварском) селении.
Аварцы Турции являются переселенцами, расселенными на турецкой земле по милости государства. Соответственно, права у них, как говорится, птичьи. Поэтому они должны с благодарностью воспринимать все послабления, которые делает президент Эрдоган и его единомышленники, и извлекать из них пользу для себя. Желательно было бы, во-первых, поставить в селах или в кварталах, где они проживают давно и компактно, общественное радио, чтобы аварские дети могли слушать аварскую музыку и аварскую речь, используя тут передачи радио «Свобода», а также выступления лиц из числа турецких аварцев; во-вторых, необходимо использовать разрешение турецкого правительства на открытие воскресных школ, где можно учить детей аварскому языку; в-третьих, НКА аварцев (глава – С. Д. Умаханов) должна бы напечатать на латинице некоторые аварские прозаические и стихотворные тексты, содержание которых будет воспринимать Турция.
В Грузии еще недавно дагестаноязычное население было представлено несколькими основными слоями:
– потомками пастухов и ремесленников, расселившихся (XIX–ХХ вв.) по городам и различным селам по одному или по два человека – как на западе страны, так и на ее востоке, представленные цунтинцами и чародинцами;
– потомками ювелиров и «деляг», расселившихся группками в Тбилиси – столице царского Кавказа;
– представителями сильного в прошлом (XVIII – начало XIX в.) аварского общества Анцух, служившего в войсках грузинских царей (XVIII в.), предоставивших за это анцухцам (западная часть их говорила на цезских наречиях – хьванал) достаточно много благодатных земель в восточной части Кахетии, на границе с Дагестаном.
Первые две группы дагестаноязычного населения Грузии к настоящему времени, можно сказать, не существуют. Часть их практически полностью ассимилировалась с грузинами, причем естественным путем – через браки и последующее принятие христианства; данные слова имеют отношение прежде всего к носителям племенной идеологии. Другая часть (люди более или менее состоятельные и далеко смотрящие, прежде всего лакцы, не желавшие, чтобы их потомство превратилось в православных грузин) возвратилась в Дагестан.
Анцухцы (тляратинцы и бежтинцы), расселенные в Кварельском районе Грузии, уже давно имеют свои села. Случаи ущемления их прав проявлялись лишь в советскую эпоху, причем изредка, а также в годы развала СССР; при З. Гамсахурдиа – для мобилизации грузинских национальных сил против Москвы. При всем этом, однако, аварский язык преподавался в Грузии всегда, в отличие от «братского» Азербайджана. При Саакашвили властные структуры Грузии устранили, в меру своих возможностей, ущемление интересов аварцев Кварельской зоны. Мало того, они предлагали аварцам увеличить количество часов, выделяемых школьной программой на изучение языка и традиций аварского народа. При нынешней власти возникли было попытки заново давить на аварцев Грузии, но они имели частный, как принято говорить, характер. У нас есть подозрения, что причиной этого является внутригрузинская политическая борьба.
Следует сказать прямо, что у грузинской элиты, которая опиралась и опирается в своей деятельности на советы весьма достойных аналитиков, подход к аварскому народу принципиально отличается от азербайджанского. Грузинам не нравится, конечно, увеличение численности аварского населения в пределах Кахетии (в Кварельской зоне), но они уже несколько столетий не ставят себе ассимиляторских задач. Соответственно, современное Грузинское государство не пытается хитрить, проводя свою политику в отношении аварцев. Грузинская политика ясна любому. Аварцы Грузии должны держаться сплоченно, опираться на дагестанскую форму ислама и решать свои дела в рамках грузинской юриспруденции.
Аварское население Чеченской Республики является в значительной своей массе коренным по отношению к тем северокавказским землям, которые составляют бассейн реки Аргун. Это прежде всего аварцы Шаройского района ЧР, где они составляют немногим более половины всего населения.
Надо отметить здесь и такой момент: в ходе событий, происходивших на Северо-Восточном Кавказе в XIX в., аварское частное землевладение, существовавшее на Чеченской «поляне» (Чачан-тала, среднее и нижнее течение реки Аргун), – дворянское (Турловы) и крестьянское – исчезло. Авароязычные дворяне ушли тогда на правобережье Терека, где тюркизировались, а мелкие аварские селения (Джай-аул) Приаргунья присоединили царские власти к формируемым ими крупным равнинным селениям, где подавляющей массой населения были природные чеченцы – нахи. Как и авароязычные бедняки, которые переселились на благодатные земли равнинной Чечни во второй половине XIX в. (после падения имаматов), а также в начале советско-колхозной эпохи, они составили суйлинские подразделения внутри нахских, т. е. исконно чеченских тейпов равнины.
Дети тех суйли, которые в 1944 г. попали под выселение, забыли аварский язык, который их отцы (далеко не все, конечно) кое-как сохраняли в своей среде. Часть очеченившихся суйли, однако, – к примеру, уголовные элементы – использует ныне аварский язык на земле Чечни (в виде отдельных коротких фраз) в статусе «тайного языка».
В общей сложности суйли, по чеченским данным, составляют примерно 30% от всего чеченского народа. Из них, как считают в Дагестане, примерно 20% приходится на аварцев (таким образом, около 250 тыс. человек) и 10% – на лакцев, даргинцев и, кажется, табасаранцев.
Есть в Чечне и старожильческое (с XVI в.) тюркоязычное население, сформировавшееся в пределах Северного Кавказа: на базе смешения адыгейцев с приведенными из Приазовья тюрками – то ли с татарами, то ли с крымскими ногайцами. Это будут – в религиозном аспекте – ханифиты, численность которых приближается к 10 тыс. человек, обитающие в равнинной зоне ЧР; их наиболее известное селение – Брагуны. К этой этнической группе Северного Кавказа, которая ныне отождествляет себя с кумыками, во многих отношениях близко (кроме расового типа, конечно) ногайское население ЧР.
Здесь следует отметить, что кумыкское, официально аварское (Шаройский район ЧР) и ногайское население, находящееся под управлением города Грозного, всегда имело и имеет хорошие возможности для изучения родных языков и родной культуры. Какого-либо притеснения на государственном уровне они, таким образом, не терпели и не терпят. Вместе с этим, однако, тут есть над чем задуматься в вопросе кадрового представительства; это касается прежде всего ситуации в Шаройском районе. В общем, для сохранения и умножения древнего братства между потомками легендарных героев Таргомосианов Дагестану следует брать пример с Чечни. Эта страна не стесняется проявлять отеческую заботу о тех своих сыновьях – акинцах (ауховцах), которые ныне расселены в пределах «удела» древнего героя, самого знатного потомка которого звали Хунзах.
На части восточно-кавказских территорий, которые составляют ныне Республику Азербайджан (АР), издавна существуют, согласно старинным письменным источникам, два мощных дагестаноязычных массива. В рамках данной статьи, с учетом «политического» фактора, можно рассматривать их, но чисто условно – как диаспоры, хотя и живут они на указанных территориях с тех далеких от нас эпох, которые предшествуют появлению на Кавказе огузов, как и иных тюрок. Это прежде всего лезгины – массив наиболее многочисленный, а затем аварцы, которых в АР меньше, примерно в 2,5 раза.
Что касается малочисленных этносов лезгинской подгруппы, фиксируемых кавказоведением (XIX–ХХ вв.) в пределах АР (цахурцы, рутульцы, хапуты и будухцы), то они и являются настоящей дагестаноязычной по своим корням диаспорой. Дело в том, что происходят они от переселенцев с гор, перебравшихся с восточных отрогов Главного Кавказского хребта. Из них лучше сохраняются на земле АР цахурцы: потомки переселенцев середины XIX – первой половины ХХ в. При всем этом, впрочем, названные этносы, в силу своей малочисленности и культурной близости к азербайджанцам, обречены на безболезненную тюркизацию, если останутся они и далее в рамках идеологии племенизма.
Говоря о лезгинах и аварцах АР – об их историческом и этническом развитии на протяжении того столетия, которое предшествовало утверждению русских на Кавказе, – следует обратить внимание на два момента. Во-первых, лезгины составляли привилегированное военное сословие в Кубинском ханстве. Во-вторых, аварцы Закатальского округа имели (до 1830 г.) свою национальную государственность с сильной армией, законами, архивом, историографией и литературой на аварском языке; от этой аварской государственности, от ее армии, в которой команды отдавались по-аварски, дрожали, как известно, ханы азербайджанцев XVIII –начала XIX в.
После разгрома имамата 1877 г. в российских военно-административных кругах вполне могли существовать сильные антилезгинские настроения. Это, соответственно, открывало путь для коррупции и антироссийской деятельности тюркистов. Трудно поверить в то, например, что официальное «обзывание» дагестаноязычного населения Восточного Кавказа (даже, например, хунзахцев) азербайджанскими словами «оглы» и «кызы» (термины обозначения родства – Т. А.), что имело место в материалах общеимперской переписи 1897 г. (вместо отчества, к примеру, по-аварски +лав – «-вич», +лай – «-вна»), осуществлялось без подкупа тюркистами петербургских чиновников. Ведь вековая коррумпированность российского чиновничества – факт общеизвестный для тех, кто хотя бы изредка читает книги.
Коррумпированность столичных чиновников позволила протурецким силам создать на Восточном Кавказе разветвленную сеть тюркских (по языку обучения, а по учебным программам – тюркистских) школ. В предчувствии бед, которых можно было ожидать с течением времени от деятельности этих учебных заведений, штаб Кавказской армии не спал. Будучи не в силах в открытую бороться с санкт-петербургскими коррупционерами, он активизировал известного думца по фамилии Марков. Последний, пользуясь своим статусом депутата, открыто заявил на заседании Государственной думы, что сеть турецких школ, созданных на Восточном Кавказе, – куда, кстати, вовлекаются в качестве учащихся и этнические дагестанцы («лезгины»), не имеющие, по словам думца, с тюрками «расовой» близости, – целенаправленно формирует будущее население «враждебного» России государства. Столицей последнего при этом мыслился в докладе Маркова, как можно понять, город Баку. С заявлением депутата имперской Думы касательно враждебности самой идеи тюрко-азербайджанской государственности для существования великой России есть кому разбираться и без нас. Поэтому укажем здесь лишь на факты откровенной враждебности определенных структур по отношению к аварцам Закатальского округа:
а) Советский Азербайджан, в котором многое строилось по лекалам, созданным в Стамбуле, был единственным образованием в пределах СССР, где аварский язык запрещался к преподаванию – даже 1 час в неделю в начальных классах. В современной АР ситуация мало изменилась: аварский язык запрещен к преподаванию в ряде аварских селений (от 6 тыс. до 2 тыс. человек в каждом), где в 20-х годах ХХ в. люди по глупости согласились, чтобы их записали тюрками;
б) материалы последней переписи, проведенной в АР, свидетельствуют, что в рядах азербайджанского чиновничества, работающего в пределах Закатальского округа, преобладают носители идеологии высокомерного отношения к аварцам, а дела их свидетельствуют о полной бездарности даже в вопросах тюркизма. Дело в том, что, по азербайджанским данным, получается странное: за 12 лет с начала ХХ в., а это время, прошедшее после начала Первой мировой войны до первой Всесоюзной переписи, численность аварцев в Закатальском округе сократилась более чем в три раза; за последние 10 лет XXI в. аварцев, живущих почти исключительно в стабильно разрастающихся аварских селах, стало в АР на 1 тыс. душ меньше, чем было раньше, притом, что количество этнических азербайджанцев, среди которых высок процент европеизированных горожан, увеличилось на весьма солидный процент. Такое разве бывает?
в) чиновные структуры АР не пропускают на территорию Закатальского округа аварские буквари (там, видите ли, «нашей» столицей названа «Москва») и даже тексты мавлидов (религиозных песнопений), созданных и исполняемых по-аварски. Не дают также официальной возможности готовить на своей территории учителей аварского языка; не регистрируют филиалы дагестанских вузов.
При этом свои учебники (азербайджанский язык; текст: «Наша столица – Баку»), как и религиозные тексты на азербайджанском языке, азербайджанцы ввозят в РД совершенно открыто и в массовом порядке. Имеются в Дербентской зоне Дагестана и филиалы вузов АР, работающие с учетом их тюркистских программ.
Как же им это удается? Ответ дать можно, наверное, такой: через подкуп чиновников, причем, по азербайджанским версиям, якобы московских, а по результатам наших разысканий – махачкалинских.
Одним словом, дагестаноязычные общины, которые существуют в пределах Азербайджанской Республики, заслуживают внимания со стороны властей РД и соответствующих структур Российской Федерации. Без официального уравнения их статуса со статусом азербайджанцев РД – в вопросах языка, в первую очередь, что означает официальное предоставление статуса регионального языка (в случае с аварцами это будет Закатальский округ), – разговоры о братстве между Азербайджаном и Дагестаном будут пустым сотрясением воздушных масс.
