На ней выступили видные ученые, государственные и общественные деятели, можно сказать, вся элита РД. Выступившие дали высокую оценку замечательному труду, не побоюсь сказать, великого ученого, патриота Дагестана, обаятельного, мужественного человека, близкого друга и единомышленника поэта Дагестана и СССР Расула Гамзатова. В своем вступительном слове председатель Народного собрания РД, доктор философских наук Муху Алиев отметил: «И заключается эта книга словами: “Если нам суждено уцелеть, то только вместе, а порознь наши народы не имеют будущего...”».
Не буду цитировать всех людей, выступивших с добрыми словами о книге, хочу лишь высказать свое видение нескольких, на мой взгляд, особенно важных аспектов этой проблемы. И в первую очередь выяснить, какое единство нам необходимо: единство населения в пределах наших административных границ или единство народов, когда-то бывших единым целым?
Первое не проблема. Это уже факт, свершившийся еще 85 лет назад путем объявления автономии нашей республики как единого государственного образования. А вот единство народов, когда-то бывших единым целым и говоривших на одном общем языке горцев, что и означает на азербайджанском языке «дагестанцы», от слова «даг» – гора, к сожалению, еще не имеющих самоназвания на своем «дагестанском» языке, действительно очень актуальная проблема.
Я тоже, как наш покойный ученый Расул Магомедов, побывал во всех уголках Дагестана, от границ с Азербайджаном, Грузией до Ногайских степей. Даже прошел пешком по горным тропам Цунтинского, Тляратинского и Рутульского районов до самых отдаленных сел много десятков километров. Везде, во всех селениях горных районов единые традиции и адаты, за исключением незначительных местных особенностей и, самое главное, как я заметил, у всех горных народов в языках сходные, если не сказать идентичные, отличные от других (славянских, тюркских, романских или семитских языков) звуки. Одинакова не только фонетика, но и строй языков. Например: можно перевести стихотворение дословно с аварского языка на лакский, и получится хороший художественный перевод. Я знаю неплохо аварский язык, и на этом языке, как на моем лакском, мужчины, женщины и невоодушевленные предметы склоняются через глагол «есть» в соответствующих вариантах: «ур», «дур», «бур» на лакском, «вуго», «йуго» и «буго» – на аварском. Поэтому очень легко лакцу выучить аварский язык и наоборот. В моем детстве жители пограничных с лакским аварских, даргинских селений свободно говорили на лакском языке, и лакцы, граничащие с ними, говорили свободно на их языках. Ведь многие слова и счет звучат почти одинаково: «ца», «к1и», «шам» – на лакском; «цо», «кIи», «лъаб» – на аварском; «цо», «кIи», «х1аб» – даргинском. Воду все называют «щин» или «лъин», хлеб – «чет», лошадь – «чу», серну – «бахнац», льва – «гъалбарцI», достоинство – «яхI» и так далее. Таких слов очень много, и они отражают наше былое языковое единство.
Истоки комплекса неполноценности дагестанцев
Вместе с тем очень много слов, пришедших из тюркского (в основном из азербайджанского), персидского, арабского и русского языков. Замена наших слов несогласованно, в разных языках по-разному и придание им разных значений все больше отдаляет наши языки друг от друга.
Особенно стараются убить мой родной язык СМИ, в первую очередь республиканская газета «Илчи», заменяя даже международные термины на греческом, латинском языке на абсолютно чуждые нашему языку, непонятные лакцам, получающим образование в школе и вузах на русском языке, сдобренном международными терминами из европейской культуры и науки. Даже придумывают карикатурные неологизмы на искаженном азербайджан¬ском языке со смесью арабского, не имеющие никакого отношения к лакскому языку, как, например: «магьирлугъ», «дастталугъ», «ишбяжаранчи», «уртакь-шиву» и др., которые далее искажают уже в районах, не поняв их зна¬чения по «Илчи». К примеру, название «магьирлугърал къатта» в Кумухе, видимо, хотели пере¬вести с русского – «дом культуры», не зная, что по-лакски культура не «магьирлугъ», а «маданият». Они идут еще дальше, искажая строй лакского языка, переделывая его грамматику на турецкий лад, выдумывая суффиксы, аффиксы «ийсса», «лу», лугъ» в угоду турецкому языку, оттого что известному нашему ученому полюбился турецкий язык. Этот ученый посвящает целые развороты «Илчи» какому-то случайному арабскому слову, доказывая, что когда-то отдельные лакцы произносили эти слова, и предлагает вписать их в словарь лакского языка «золотыми буквами» (!), не думая о том, что в Кумухе были раньше целые кварталы, где жили курайшиты, йеменцы и другие народы (семь кварталов). Их слова не могли не проникать в лакский язык, тем более что все религиозные обряды совершались на арабском, и основная литература тогда издавалась на этом языке. Этот же язык был и языком алимов. Тогда нужно вместо лакского писать словарь арабского языка золотыми буквами.
Именно от арабских завоевателей началось угасание нашей самобытности, внушение народу собственной неполноценности, недостойности, примитивности и дикости. Это чувство неполноценности передавалось из поколения в поколение, усиливалось очередными завоевателями и было доведено до своей кондиции репрессиями большевиков. Нам лишь оставалось облачиться в халаты позора и совсем отказаться от национального самосознания, чести и достоинства наших отцов и признать свою низкосортность. Мой отец, обыкновенный лудильщик, хотя свободно читал на нескольких языках, с возмущением спрашивал своих сельчан на годекане (ккурчIа): «Неужели если я мусульманин, то должен быть обязательно арабом, если коммунист, должен стать русским? Я лакец, сын своего отца, за ка¬кую бы идеологию ни держался». Однако его почти никто не понимал. По-моему, и сейчас не многие понимают этого. Великий поэт и мудрец Расул Гамзатов упрекал наших писателей на собраниях, когда они обращались друг к другу по имени и отчеству: «Вы же не русские, а дагестанцы. К чему это «…вич»? Разве нельзя обращаться друг к другу по-нашему уважительно?»
Пока в крови сидит болезнь самоуничижения, везде сохранится такое пренебрежительное отношение к своему языку, обычаям, прошлому, происхождению и всему специфичному – дагестанскому. Поэтому сначала нужно возродить в наших душах чувство национального самосознания, своей полноценности и достоинства, не стремясь облачиться в чужую шкуру: ни в арабскую, ни турецкую, ни русскую или какую-либо другую, а оставаясь в собственной, самими собою, детьми своих достойных отцов. Для этого нам нужно изучать нашу историю, культуру и даже природу: зоологию, ботанику, географию, а то некрасиво, когда каждый из нас хорошо знает все о кенгуру, пингвине и почти никто не имеет никакого преставления о дагестанском туре или горном уларе и так обо всем родном и близком.
При чтении переводов из «Дербент-наме» поражаешься цинизму арабских завоевателей, хвастающихся тем, как они убивали наших дедов, насиловали бабушек, уводили в рабство отцов. И удивляешься тому, с каким трепетом относятся наши духовные лидеры к памяти предводителя этих захватчиков, словно он наш святой. Меня, истинно верующего мусульманина, строго соблюдающего все предписания ислама, в том числе совершившего хадж в святую Мекку, постоянно читающего и в меру изучающего Коран, изумляет такое отношение к обыкновенному завоевателю (о чем свидетельствует наш большой алим Замир Али). Я верю в Аллаха и поклоняюсь только ему, а не арабам вообще. Мы тоже потомки Адама и Евы, сотворенные Аллахом наравне со всеми народами мира. У Аллаха нет своих и чужих, и в Судный день Он обо всех будет судить по их деяниям, а не по национальной принадлежности, как думают некоторые, плохо знающие истинный ислам.
Вышеупомянутый авторитетный ученый не посвятил ни одной строки незаслуженно преданным забвению нашими же журналистами исконно лакским словам… Журналисты «Илчи» тоже так и хотят отличиться, выискивая азербайджанские и турецкие слова, чтобы «обогатить» лакский язык. Дурной пример заразителен.
Я знаю несколько тюркских языков, и довольно хорошо, а азербайджанский – не хуже родного. На нем говорят многие близкие родственники, даже внуки. Но эти прекрасные, легкие и приятные языки абсолютно чужды лакскому – из нахско-дагестанской группы кавказско-иберийской семьи языков.
Раньше наши отцы в большинстве своем были лудильщиками, в том числе и мой, да и я в подростковом возрасте прошел эту школу. Девять месяцев в году они проводили на заработках в Азербайджане или Армении и только три летних месяца находились дома и, естественно, в разговорах на посиделках употребляли по привычке азербайджанские слова, вызывая любопытство у сельчан. Так наш язык был засорен азербайджанизмами. Но ведь теперь этот вид промысла забыли, и никто не ездит на заработки в Азербайджан. Кому нужно засорять наш язык этими «-измами», тем более что сами «энтузиасты» ничего в этом языке не понимают. Многие журналисты думают, что это слова из нашего же языка, которые забываются.
Нас может спасти только сохранение языка
Речь идет не о том, какой язык является хорошим или плохим. Речь идет о жизни или смерти нашего народа. Мы сможем выжить только с горскими народами Дагестана, с родными языками, а не азербайджанским или иным чужим языком. Почему горскими? Потому что на плоскости у нас живут в основном тюркские народы: кумыки, ногайцы, азербайджанцы, которые, к счастью, очень успешно консолидируются, тем более что их всего более 100 млн человек, в отличие от нас. Кроме того, у азербайджанцев, как и у русских, украинцев и других народов, за спинами большие нации и суверенные государства. А у горцев, кроме самих себя, никого больше нет за пределами Дагестана, и вместе мы не насчитываем и трех миллионов. Нас может спасти только наш язык, национальное самосознание... «Без языка нет нации», – утверждали классики и считали: на каком языке ты говоришь, к такой нации и принадлежишь. И я утверждаю: не бывает человека, не знающего родного языка, так как все матери с грудным молоком передают язык. Тот язык, который получил с грудным молоком, и является родным. И пусть никто из родившихся среди лакцев в Кумухе или другом селении Лакского района, получив с молоком матери другой язык, не считает себя лакцем. Не нужно себя обманывать. Вне языка нет нации. Все национальное и вообще человеческое – в языке. Я так думаю! Не зря наши видные ученые-патриоты неоднократно поднимают проблему родного языка на страницах газет, журналов и других СМИ. Профессор М-С. М. Мусаев в статье «Языки просятся в закон» считает необходимым принять защитные меры по спасению языков, ибо за этой гранью ожидается потеря языка, культуры и национальных особенностей. Более того, учитывая отмечаемую в отдельных кругах в обществе недооценку роли и значимости родного языка и низкую степень приверженности носителей к собственному языку (особенно в смешанных семьях), наблюдаются проявления национально-языкового нигилизма и даже в некоторых случаях открытый отказ от изучения и использования родного языка ввиду отсутствия якобы его востребованности. Полагаю, и нам нет смысла унизительно лицемерить. Мы не колония, а равноправные граждане многонационального государства, полноценные и достойные россияне. Это не те времена, когда под угрозой пришить ярлык «буржуазного националиста» нам навязывали чувство отсталости или принадлежности к туземцам и дикарям, запрещали изучать труды наших ученых, объявляя их реакционными или религиозными мракобесами. Даже из национальных поэтов можно было пропагандировать только неграмотных, к примеру, Абуталиба Гафурова, Сулеймана Стальского или казаха Джамбуда Джабая и др., а таких высокообразованных как большой поэт, драматург, ученый и общественный деятель Мугутдин Чаринов – репрессировали и физически уничтожали. Так что, уважаемые дагестанофобы, прошли те времена тирании, идеологического мракобесия. Теперь мы равноправные россияне, и законы одинаковы для всех языков без исключения, в том числе и для русского. Поэтому, считаю, нужно сделать так, чтобы и наши языки были востребованы. Перво-наперво сделать изучение родных языков в школах обязательным (преподавание специально подготовленными, знающими предмет учителями, а не кем попало) наряду с русским языком, с обязательным выставлением оценки в аттестате зрелости по окончании школы, и не выдавать его, если эта оценка отрицательная. Также необходимо принимать законные расписки, протоколы разных заседаний с их решениями и другие документы, написанные на родном языке, в районах проживания народа, говорящего на данном языке как на государственном.
Но все же практически невозможно сделать государственными, обязательными несколько десятков языков в маленькой республике, как бы нам этого ни хотелось. Например, даже в центре Лакии – Кумухе – молодые матери не учат своих детей лакскому языку. Родной язык у этих детей – русский, и они растут русскими, а не лакцами. Даже дети, знающие немного лакский язык, к родителям обращаются по-русски: «мамей» или «пIапIей», а не по-лакски – «дадей» или «мяммей». В детских садах и яслях учат русским прибауткам, а не лакским – они не знают лакских уменьшительно-ласкательных слов. А тот язык, которому учат в селениях бабушки и дедушки, которые и сами охотно забывают лакский язык как вышедший из моды, для них чужой, никак не родной. Родной язык всегда первичен, а второй, как правило, неродной!
Нельзя забывать еще один очень важный аспект – семью. Семья – это первичная социальная ячейка, в которой сосредоточены такие наследственные особенности, как ДНК, хромосомы и гены. Через семью передаются обычаи, нравы, традиции и т. д. И главное – только семья может беречь самое ценное в жизни – нравственную чистоту и высокую мораль, без чего народ может деградировать и постепенно вымирать, что и наблюдается в так называемых развитых странах в виде демографического кризиса. А нам никак нельзя этого допустить. Нac и так мало. Мы должны выжить! Выжить, оставаясь самими собой! Но выжить мы можем, как убедились, только вместе, как единое целое, единой дагестанской нацией. Для этого у нас есть все, кроме одного – языка. Без языка нет нации. Конечно, нельзя сказать, что языки у нас совсем разные. Ведь они произошли от одного общего, на котором говорили раньше все наши горские народы. Так что, думаю, не таким уж абсурдным или авантюрным покажусь, если скажу, что и язык можно сделать единым. Я имею в виду государственный официальный республиканский язык, обязательный для всех горцев. Этот общедагестанский горский язык не должен ни ущемлять, ни упразднять существующие языки, и они будут функционировать на своем уровне, как в настоящее время. Но несколько десятков языков не могут быть полноценными государственными языками, и никакие принудительные административные, юридические меры не могут сохранить их. А вот один общий язык, составленный из всех горских языков путем сбора сходных слов, усреднения их произношения, выбора самого оптимального варианта исконно дагестанских горских языков, эту функцию вполне сможет выполнять. Правда, нужно очистить его от тюркизмов, всяких «асланов» вместо «гъалбарц», «палангов» вместо «цIиникь» и др., и тогда многие слова окажутся действительно идентичными почти во всех языках, а какие звучат совсем по-другому, собирать как синонимы, чтобы не обидеть ни один народ. Для этого можно составить комиссию из специалистов-профессионалов, патриотов единой республики (как, например, профессора М-С. Мусаев, Н. О. Османов, Н. Джидалаев и подобные представители других народов) из горцев. Эта же комиссия найдет и самоназвание общей горской нации на нашем языке, а не тюркском, иранском и т. д.
Мне кажется, и другие большие нации образовались путем объединения множества мелких. Ведь не могло же одно арабское племя выдумать несколько десятков названий для верблюда. Ясно, конечно, что не все меганации объединялись добровольно. Их объединяли более сильные огнем и мечом. Пусть мы будем первыми объединившимися добровольно ради нашего выживания. Тем более что у нас тоже есть небольшой опыт. Более тридцати мелких этносов в горах объединились вокруг одного общего горского или войскового языка, имеющего самоназвание на своем языке – «магIарул мацI» или «бол мацI» (войсковой язык). Наличие этого языка межнационального общения, на котором издается литература и проводятся занятия в школах да пишутся официальные документы, ничуть не ущемляет другие составляющие эту нацию языки, которыми народы пользуются в своих общинах и селениях. На русском языке он называется аварским. По-моему, очень хорошая идея консолидации народов Дагестана, которую зря не развили дальше. Она принадлежала видному государственному и политическому деятелю, сделавшему многое для развития нашей республики, покойному Абдурахману Даниялову.
Я много лет думал над этой проблемой и выступал неоднократно в печати: «Семья – наш защитник и прокурор», «Новое дело», №29 от 22.05.1994 г.; «Обрести независимость души», «Новое дело», №10 от 11.03.1994 г.; «Дагестан един и неделим», «Ас-Салам», №10 и 11 за 1995 г.; «Пока жив язык, будет жить и народ», «Илчи», №7 от 15.02.2002 г.; «Отчего наш язык в таком плачевном состоянии», «Илчи», №13,14, 2003 г.; «Цогояб ва биххи гьечIеб Дагьистан», журнал «Гьудуллъи», №6 за 1995 г.; «Очень важная публикация», «Илчи», №17, 23.04.1999 г.; «Мы все части (органы) одного тела и от многоязычия к одному языку», «Илчи», №8 за 2003 г. Таким образом, читатель может убедиться, что данная статья является не только откликом на упомянутую выше презентацию книги великого ученого, но и результатом многолетних размышлений над проблемой выживания наших народов.
Я имел счастье быть хорошо знакомым не только с творчеством великих Расулов – Цадинского и Гапшиминского, но и лично с этими приятнейшими людьми. Оба считали себя дагестанцами, а не аварцем и даргинцем. Оба очень любили наши народы, всех дагестанцев одинаково горячо. И в своих исторических описаниях Гапшиминский, и в своих поэтических произведениях Цадинский были абсолютно объективны, без тени мелкого местничества, национального эгоизма. Думаю, дагестанцы так же любили их. Давайте же будем достойны памяти гигантов мысли и души, истинных сыновей нашего любимого Дагестана и последуем их чаяниям, сохранить и укрепить единство дагестанской нации (именно так и считал близкий мне знакомый Расул Цадинский, чему свидетели все писатели Дагестана), чтобы мы не исчезли как нация, чтобы наше единство было не просто географическим мирным сосуществованием, а слиянием в один крепкий монолит на долгие века истории со всеми народами кавказско-иберийской семьи.
Я уверен, именно нашему лакскому языку (народу) нет угрозы со стороны русского языка, который мы в скором будущем будем знать в совершенстве, и любой из нас может легко отличить русское слово от лакского. Эта угроза исходит со стороны азербайджанского или турецкого языков, которыми стараются заменить наш язык наши же ученые и журналисты, имеющие весьма смутное представление об этих языках, а народ вовсе ничего не понимает... Он эти тюркизмы воспринимает как свои полузабытые родные слова. В этом и опасность. Поэтому лакцам и другим горцам лучше обогащать свои языки не за счет непонятных, используемых не в своем значении тюркизмов, а используя слова из схожих, братских языков, так как каждое вроде заимствованное слово может оказаться именно позабытым или замененным, прикрытым чужим «-измом» своим же словом. Это очень сблизит наши братские языки и облегчит процесс составления общедагестанского горского языка.
Конечно, составление такого языка – дело непростое, и одним махом не решить. Главное – понять его необходимость. Но если мы добьемся этого, то общий язык не только не ущемит ни один из наших языков, но и будет сберегательным банком, гарантом их сохранности, а также в этом языке будут унифицированы укоренившиеся в наших языках арабизмы, иранизмы (фарсизмы), тюркизмы и др. в одном неизменном точном значении и произношении, а не как сейчас каждый понимал – по-своему неопределенно, размыто. На этом языке каждое слово должно иметь свое конкретное значение, фразы – точно соответствовать этому языку, а не быть калькой из русского или азербайджанского языка, как сейчас.
За всю историю наши народы не имели такую свободу, развивать свои языки, традиции, культуру, искусство, а также равенство в человеческом достоинстве и национальном самосознании. Это мы должны понять, ценить и использовать, чтобы в составе великого мощного государства чувствовать себя, как говорится, как у Бога за пазухой! Только в России истинное равноправие народов, и это гарантируется конституцией. А также, к нашему счастью, нынешние власти, не только законодательные, но и исполнительные, ведут последовательно политику укрепления братской дружбы между всеми населяющими республику народами, единства и сохранения их самобытности.
Р. S. Я убедился в том, что в процессе составления общегорского языка значительно очистится каждый горский язык в отдельности. Например, лезгинский «хъасан» идентичен лакскому «хъинсса», а лакское «ххуйсса» означает «красивый», а не «хороший», как думали мы. Аварское «тIаса лъугьа» соответствует лакскому «ялтту учIу», что свидетельствует о древности этих языков, когда побежденный садится перед победителем, прося пощады. А вот пришедшее в лакский язык из азербайджанского «багъишла ува» ничего не означает на лакском. Это, видимо, оттого, что еще в 1886 г., во время проведения переписи населения, нам навязали азербайджанскую форму написания фамилий – «оглу», и теперь на географических картах лакские горы почему-то называют по-азербайджански «дагами»: «Щуну-даг», «Турчи-даг», хотя никогда там не проживал, даже не побывал ни один азербайджанец, и мы относимся к России, а не Азербайджану! Удивляет также, откуда даргинские селения в горах получили свои названия на тюркском языке: «Ташкапур» (Каменный мост), «Наскент» (Грязное село) и др., хотя они там никогда не жили и не живут сейчас.
Кстати, у нас в горах издревле существуют свои фамилии, названия старинных родов, известных всем. Непонятно, почему сохранили за армянами, грузинами право писать фамилии по-своему, а нам навязывали то азербайджанские «оглу», то русские «-ов», «-ев», к тому же, как правило, по имени деда или отца. По этим фамилиям у нас в селах трудно найти кого-либо, если назвать по-своему. Тем досаднее, когда смотришь по местному телевидению Лакского района «Лакку билаят» (хотя в Лакии никогда не были ни «билаяты», а правильнее «вилаяты», ни «вали», управляющие ими, как в Турции) и Кулинского района – «Щунудаг», хотя они не относятся и не относились к Азербайджану. Чиновники обоих районов словно соревнуются, показывая, как хорошо они знают русский язык и презирают лакский (кроме ведущих передач), разговаривая лишь на русском, изредка пренебрежительно и неумело смешивая некоторые лакизмы.
Пока наши души не освободятся от этой идеологический и даже психологической экспансии, если не сказать порабощения, пока наши горянки – студентки и преподавательницы – не будут говорить на родном языке (языке своего этноса) свободно, ничего не изменится. Такого не было бы, если б у нас был один официальный общегорский язык, хотя бы два для начала. Один «юждаговский», другой – «среднедагестанский» (то есть даргино-лакско-аварский). Вообще, детали и формы – это дело профессионалов. Я же, как писатель, носитель языка, подаю только свою идею, поднимаю наболевшую проблему, пока еще не слишком поздно. Да поможет нам Аллах!
