Первый из них охватывает примерно 25 лет и может быть обозначен как «золотой век образования». Усилиями советского государства повсеместно в республике стали функционировать школы, 5 из 6 ныне действующих государственных вузов. Система образования на всех уровнях была свободна от протекционизма и коррупции. К историческим достижениям этого времени можно причислить ликвидацию неграмотности населения, формирование многопрофильной дагестанской интеллигенции. Огромна в этом роль выдающихся организаторов высшего образования в Дагестане – профессоров, А. А. Абилова, М. М. Максудова, М. Джамбулатова.
Второй этап занимает промежуток примерно от начала 70-х до 90-х годов прошлого столетия. Параллельно с падением партийно-государственной дисциплины в эти годы брежневского правления в школах и вузах усилились процессы либерального характера, которые начали разгораться в предыдущий, хрущевский, период и весьма плачевно отразились на качестве образования. Вот некоторые из них: повальный перевод учеников из класса в класс, выдача аттестатов с завышенными оценками, резкое увеличение числа выпускников-медалистов, прием в вузы по «телефонному праву», за взятки. Несмотря на скомкавшие образование явления, школьное и вузовское обучение на этом этапе все еще не потеряло полностью признаки высокого качества. Велик был запас прочности, созданный в сфере образования за предыдущие годы.
Этап «черного пиара» в образовании пришелся на 90-е годы коренной ломки политических, экономических устоев великой страны. Государство на этом этапе горбачевско-ельцинского правления в одночасье (по историческим масштабам) превратилось в своего рода «охотничье поле»: свобода и никаких обязанностей. Произошло невиданное расслоение общества по имущественному признаку, резкое падение престижа образованного человека. Работники образовательной сферы были выведены из круга общественно востребованных специалистов. Институт «экстерната», стартовавший в эти годы, стал дополнительным коррупционным каналом, через который начали проходить не только талантливые ученики, способные за год осваивать учебные программы двух лет. Некоторые перешагивали аж два класса. Сегодня примерно 15% студенческих мест в наших престижных вузах заполняют абитуриенты, досрочно закончившие школу. Вступительные экзамены стали проводиться по тестовой системе, позволяющей приемным комиссиям вузов переделать (без намека на криминал) работу абитуриента до уровня, достаточного, чтобы его автор выдержал конкурс. Свой вклад в развал образования внесли коммерческие вузы, филиалы российских вузов, которые стали функционировать порою в условиях одной, двух аудиторий. Они открыли настежь «шлюзы» к диплому о высшем образовании практически всем, кто имеет возможность платить за «учебу».
Нынешний, четвертый этап в образовании охватывает последние четыре года приема в вузы исключительно по результатам ЕГЭ, проводимого в специально учрежденных при школах приемных пунктах. Эта норма, внедренная в образовательную систему многих стран, имеет ряд преимуществ. Сложившаяся за четыре года практика приема в вузы показывает, что в наших реальных условиях новый подход очень быстро приобрел более тягостные недостатки, чем это имело место в условиях вузовского автоприема.
Критерий приема в вуз по новой системе – сумма баллов в сертификатах, выданных выпускникам по итогам ЕГЭ. Вузам же определена чисто техническая задача составления ранжированного по баллам списка и зачисления в вуз абитуриентов с наиболее высокими показателями. Прежде за качество приема отвечала приемная комиссия вуза. Теперь же за этот важнейший показатель успешного функционирования вуза мало кто несет ответственность. Приемные пункты под огромным давлением родителей вольно и невольно включаются в своего рода состязание по выдаче «увесистых» сертификатов для уверенного устройства своих выпускников в престижных вузах.
Приведем лишь два факта, которые, правда, косвенно демонстрируют весь кошмар, творящийся у нас на ЕГЭ.
Из-за плотного конкурса в ДГМА проходят лишь выпускники с баллами, эквивалентными оценкам «хорошо» и «отлично». Контроль же исходного уровня знаний первокурсников, принятых сюда в 2011 году, по биологии, химии, физике с использованием тестовых заданий, взятых из банка данных Йошкар-Олинского контрольного центра, привел к удручающему результату. 75% студентов, то есть 7–8 из 10 студентов, получили неудовлетворительные оценки. Другой показатель, не радующий нас: значительная часть студентов, зачисленных в центральные вузы по нашим сертификатам, возвращается домой после первой же сессии, не выдержав вузовские испытания.
Нельзя сказать, что правительство не принимает меры с целью соблюдения уставных правил. Ежегодно по всей республике в пункты сдачи ЕГЭ командируются уполномоченные со всеми правами, позволяющими им контролировать выпускные экзамены. Однако приведенные выше данные говорят о том, что у уполномоченных в условиях отсутствия действенного вмешательства правоохранительных органов, глав администраций мало что получается.
Недавно руководитель одного из наших муниципалитетов в приватной беседе признался, что он с помощью контрольных органов резко ограничил в первый год ЕГЭ вмешательство учителей, родителей в выпускные экзамены. В результате из подведомственного района поступило в государственные вузы намного меньшее число выпускников, чем из приграничных муниципалитетов, в которых к ЕГЭ отнеслись либерально. После того, как этот факт получил огласку, общественность района стала обвинять администрацию в том, что она чинит препятствия землякам, желающим учиться в государственных вузах. Как он выразился, ему после этого ничего не осталось, кроме как не вмешиваться в ЕГЭ, дабы окончательно не потерять авторитет.
Специфика вузовского приема была такова, что лишь по слухам могли судить о противоправных действиях, совершаемых на нем. На ЕГЭ же эти действия совершаются на глазах выпускников. Разве не стала типичной ситуация, когда в одном зале рядом с учениками из бедной семьи, выполняющими задания самостоятельно, сидит слабый по знаниям выпускник, все действия которого на экзамене сводятся к переписыванию работы, выполненной профессионально сильным учителем, преподавателем вуза, нанятым его состоятельным отцом. В этом состязании, очевидно, проигрывает первый. Несложно представить, в каком глубоком протестном состоянии оказываются дети из невлиятельных семей. Они по факту обвиняют не только власть, неспособную соблюдать правопорядок в важнейший период их профессиональной ориентации, но и своих же родителей, не способных вровень с другими помочь им в складывающейся против них ситуации.
Вклад ментальных особенностей в падение качественного образования
Подытоживая сказанное, можно заключить, что кризис в образовании – результат провала семьи, школы в вопросах учебно-воспитательного воздействия на детей и параллельного роста влияния на них улицы, электронных СМИ на фоне постепенного падения государственной дисциплины, развала страны, упадка морально-нравственных норм, возможности стать обладателем материальных ценностей, не будучи образованным.
Огромную роль в том, что философский принцип перехода количества в качество в сфере образования свернут, сыграли и наши ментальные особенности. Согласитесь, европейцу, японцу в голову не придет криминальная по своей сути идея приобрести школьный сертификат, вузовский диплом, проталкивать по служебной лестнице коррупционным способом своего неуча. Народы, ушедшие вперед в своем развитии и качестве жизни, не участвуют в действиях подобного рода. У нас же практически каждый, кто имеет возможность, готов запускать затратные механизмы ради семейного «успеха».
Этот феномен в поведении нашего современника остается загадкой. Можно лишь предположить, что нам, наследникам гордых и свободолюбивых узденей, легче при определении судьбы своего чада, позволяющем «героизироваться» в кругу родственников, джамаата, включиться в коррупционную схватку, чем войти в психологически грамотные отношения с ребенком, как с другом, и постепенно подталкивать его к тому, чтобы он стал подлинно воспитанным и образованным. Придерживаясь коррупционных схем, мы вовсе не отдаем себе отчета в том, что как итог наших противозаконных действий получаем коллективный результат, который никто не хочет иметь: коррумпированную власть, низкую исполнительную дисциплину, плачевную экономику, здравоохранение, образование и др. Своими действиями, предпринимаемыми без оценки последствий их воздействия на общество в целом, тормозим прогресс.
Последствие развала качественного светского образования
Любой субъект, взятый в отдельности, имеет два резерва развития. Один из них – природные богатства (земля, недра и др.), другой – образование. То, что земля используется неэффективно, а недра стали источником обогащения кучки семей – общеизвестный факт. Разрушение в этих условиях образования (прежде всего школьного, без которого не могут состояться иные формы просвещения) приводит к тому, что наши народы скатываются в состояние, в котором способны лишь заниматься обслугой.
Политики часто повторяют формулу: «Страна, которая не заботится о своей армии, будет вынуждена кормить чужую армию на своей территории». Нечто подобное происходит в сфере экономики. Простой бухгалтерский расчет показывает, что в условиях нашей безработицы из Дагестана в иностранные фирмы, выпускающие телевизоры (не говоря о другой бытовой технике), ушли за годы реформ огромные для нас деньги (более 10 млрд руб.). В этом состоянии находятся и другие народы, которые своевременно не позаботились о качественном светском образовании и высокотехнологичном производстве. Резонно говорить, что мы со всеми отставшими в своем развитии народами умножаем богатства развитых стран, «кормим» рабочих в этих странах, правда, на их территории.
В ходе разрушения качественного образования наибольший урон получило преподавание дисциплин, определяющих технический прогресс. Уменьшилось число часов, отведенных в учебных программах на преподавание физики, химии. Ныне у нас функционируют школы, в которых нет серьезного преподавания этих дисциплин, а также математики, информатики. Если и дальше не будем придавать значения фундаментальным аспектам содержания образования с точки зрения его необходимости для развития нации, то рискуем превратиться в одних ремесленников, способных лишь купить, продать, рулить и т. д.
Постепенный рост роли коррупции, протекционизма в школьном и вузовском образовании, в устройстве на работу привели к еще одному страшному по своим последствиям результату, который свидетельствует о формировании на детском уровне антиобразовательного мировоззрения в достижении профессионального успеха. По философии жизни, складывающейся у многих детей, не усилия в учебном процессе, а состояние кошелька папы играет решающую роль: есть деньги у семьи – купишь школьный сертификат, поступишь в престижный вуз, устроишься на работу. Нет денег – значит нет смысла учиться. Знания играют лишь второстепенную роль. Одновременно в самой ученической (местами и в студенческой) среде стала сформировываться атмосфера нетерпимости к учащимся, серьезно относящимся к своим обязанностям. Психологически сильные ученики старших классов (в основном из состоятельных семей) не только сами не учатся (им есть на что рассчитывать). Они стали преследовать тех, кто учится. Ходячим среди школьников стал нарицательный термин «ботаник», который в различных сценках, разыгрываемых в школе, двоечники презрительно «наклеивают» на успевающих учеников.
Меры, способные вернуть детей в сферу образования
Сфера образования запущена. Трудно назвать один рецепт, выписав который можно было бы в рамках нынешнего законодательства успешно реанимировать качественное образование. Какие бы усилия ныне ни предприняли, станет весьма трудным делом вернуть в лоно результативного образования тех, кто привык к многолетней практике формального учебного процесса. Эта категория учащихся посещает учебные заведения, не владея знаниями, дававшимися в предыдущие годы. Более того, она не приучена к ежедневным умственным действиям: читать, понимать, запоминать и пересказывать.
Когда говорится о действенных мерах в системе образования, то следует иметь в виду лишь те из них, которые обращены к поколениям (например, учащиеся начальных классов), не прошедшим в образовании точку «невозврата».
Одной из давно назревших проблем в образовании является проблема престижа труда педагога. Правительство России этим летом вынесло постановление, в котором содержится обязательство поднять зарплату работников образования до уровня средней зарплаты по экономике региона. Однако многие сомневаются в том, что такой шаг может привести к заметному улучшению материального положения педагогов в нашем депрессивном регионе без вывода экономики из тени и увеличения сбора налогов.
В официальных отчетах по всей вертикали власти, действующей в системе образования, как правило, содержатся сведения о технических результатах: ремонт школ, сдача в эксплуатацию новых школьных зданий, приобретение компьютерных классов и т. д., значение которых в функционировании образовательных учреждений мало кто может отрицать. В то же время руководящие лица уходят от ответственности за состояние дел в содержательной части образования, во имя которой вся вертикаль власти в образовательной системе и существует.
Педагога, который при зарплате в несколько тысяч рублей – недостаточных, чтобы закрыть полностью хотя бы одну из трех основных статей семейного бюджета (пища, одежда, жилище) – не выкладывается на работе, понять можно. Однако оправдать его – вряд ли. Если он, несмотря на мизерную зарплату, остается в школе, вузе, то он по глубоким этическим соображениям не должен отношение государства к себе переносить на детей. Они-то вовсе не виноваты в нынешних материальных бедах своих педагогов.
Как отмечалось, институт уполномоченных в системе ЕГЭ не оправдывает себя. В качестве дополнительных критериев контроля деятельности приемных пунктов могут быть использованы результаты проверки исходного уровня знаний первокурсников в стенах вуза, число студентов, исключенных из вузов, в которых на текущих экзаменах, зачетах резко снижено влияние коррупционных схем.
Отметим, что реализация перечисленных шагов может поспособствовать улучшению ситуации в образовании. Однако кардинальные изменения требуют принятия и внедрения регионального стандарта образования, исключающего коррупцию, протекционизм. По нормам этого стандарта учащийся за школьной партой должен весьма четко осознавать одну простую истину: только реальные знания могут открыть ему дорогу в то или иное государственное учебное заведение, выпускающее специалистов средней или высшей квалификации.
Сведения из других регионов (например, из Нижнего Новгорода) говорят о том, что там нет столь масштабного вмешательства родителей в ЕГЭ, как это имеет место у нас. Огромная Россия населена народами различных традиций, культуры, ментальных привычек. Кроме того, имеет место разброс в ориентации местных властей по части соблюдения законов. Как следствие, в регионах складывается исполнительская культура, которая во многом зависит от перечисленных особенностей. Необходимость учета специфики субъектов в образовательной системе очевидна. Ведь положения о зарплате бюджетников, о пособиях по многодетности приняты с учетом специфики регионов. Аналогичный подход в законодательстве США привел к тому, что не все штаты живут по идентичным законам. Так почему же таким образом нельзя поступить и в образовательной сфере?
Теоретическая разработка и техническая реализация регионального стандарта – непростая задача. Однако там, где идет речь о высших интересах наших народов, ссылки на технические сложности неуместны. Антикоррупционная (прозрачная) модель образования – вызов исторического значения законодательной и исполнительной власти Дагестана. Без политической воли сфера образования окончательно разрушится и превратится в арену продажи и купли. Нет сомнения в том, что нынешнее и будущее поколения Дагестана по достоинству оценят тех, кто приложит усилия для возрождения качественного светского образования, и они займут подобающее место в дагестанском пантеоне.
Необходимость сочетания качественного светского и религиозного образования
Серьезными издержками страдает не только светское, но и религиозное образование. В ходе выяснения отношения к религии практически все студенты в переполненном лекционном зале поднимают руки, демонстрируя свою принадлежность мусульманской умме. Сегодня религия приобрела серьезные идеологические черты. Возрастание роли религии в переломные годы – это своеобразная закономерность.
В то же время, отвечая на вопрос об основных обязанностях верующего мусульманина, студенты в первую очередь перечисляют обязанности ритуального характера. Мало кто говорит о том, что в число канонических обязанностей верующего входит построение с остальными отношений, исключающих зло, стремление быть добродетельным. Переход же к вопросу о месте светских знаний в жизни верующего обнаруживает, что у студентов нет даже понимания необходимости сочетания религиозных и светских знаний. Мусульманин должен быть всесторонне образованным. Как следствие, многие учащиеся хотя и причисляют себя к верующим, плохо учатся в школе, вузе. Нет у них осмысленного понимания необходимости исключения поверхностного отношения к учебе и приложения учебных усилий, чтобы стать профессионалом своего дела и не оказаться в недопустимом для верующего состоянии источника зла в служебной деятельности. Ведь неквалифицированный врач, инженер, адвокат, педагог, политик, не ориентированный на соблюдение законов, – вечный источник бед. «Худший из худших – человек невежественный, а лучший из лучших – муж многоученый».
Проблема возрождения качественного образования и нравственного совершенства требует согласованных действий на уровне семьи, образовательных и религиозных учреждений, СМИ. Нам, живущим на границе двух цивилизаций, не следует впадать в состояние однобокой ориентации, будь это чисто религиозная ориентация или чисто атеистическая ориентация советского образца. Необходимо давать детям религиозные знания, включающие нравственные ценности, и одновременно подталкивать ребенка к осознанию необходимости быть культурным, приобрести качественное светское образование как к насущной обязанности верующего.
Заключение
Ангажированные западными советниками российские либералы с антинародными взглядами сознательно подталкивали в 90-е годы руководство России к переносу европейской демократии на нашу почву, без того, чтобы она была удобрена и подготовлена для соблюдения законов на том же европейском уровне. Они весьма ясно представляли, что внедрение свобод в условиях, способствующих наступлению паралича власти, приведет страну, где народы политически еще не созрели для преодоления общенациональных проблем, и каждый решает свои проблемы самостоятельно, к хаосу, весьма выгодному для захвата ими власти и национальных богатств. Вследствие этих антинародных реформ вся страна перешла в состояние весьма низкого социального тонуса.
По худшему сценарию протекают общественные процессы у нас в Дагестане. Они осложнены многонациональностью народа и бурным внедрением в духовную сферу различных течений ислама. Мы в годы реформ потеряли то немногое, что приобрели за годы советской власти: экономику, образование, идеологию, в рамках которой реально чувствовали себя единым народом. Богатства и власть сосредоточены в руках нескольких десятков семей. Республика втянута в своеобразную гражданскую войну. Нынешнее наши беды – в первую очередь следствие неспособности власти реально гарантировать справедливость, обеспечить порядок, мерилом которых являются соблюдение законов и равное их применение ко всем.
