Надо признать, что многие проблемы, связанные с этногенезом отдельных народов Дагестана, все еще ждут своего решения. Данная статья не претендует, разумеется, на исчерпывающие разыскания в области этнической истории Дагестана. Автор ставит более скромную задачу: рассмотрение некоторых вопросов, связанных с происхождением народов северо-восточного Дагестана, прежде всего кумыков.
На территории северо-восточного Дагестана – Джидана – обнаружено множество памятников, начиная с эпохи каменного века. Эти памятники свидетельствуют об автономном развитии на¬селения этого региона. Хотя в эти районы начинают проникать иноэтнические племена со II тысячелетия до нашей эры, материальная культура Джидана оставалась в основном местной, о чем свидетельствует анализ материалов могильника, обнаруженного на территории северо-восточного Дагестана .
По-иному сложились судьбы дагестанских предгорий на северо-востоке в эпоху тюркских экспансий.
В самом конце IV века в степи северо-восточного Дагестана вторглись гунны. Несколько позже сюда проникли племена древних булгар и этнически близких им хазар, которые продержались здесь до сороковых годов VIII века. К этому времени арабам удалось вытеснить хазар в Нижнее Поволжье. Это не значит, однако, что тюркоязычное население Приморского Дагестана целиком покинуло степи и предгорья северо-восточного Кавказа: и гунны-савиры, и булгарские племена, в частности «беледжер», прочно держались за свои насиженные в течение трех столетий места. Здесь, в северо-восточном Дагестане, протекали этнические процессы, закончившиеся отюречиванием местного автономного населения дагестанских предгорий.
Кто же были аборигены этого края?
Исследования лингвистов показывают, что с глубокой древности здесь обитали племена, говорившие на родственных языках и диалектах. В своей совокупности эти диалекты образовали то, что языковеды называют нахско-дагестанским праязыком . Так как мы не имеем данных о коренной смене населения предгорий северо-восточного Дагестана в исторически обозримое время, надо полагать, что именно эти племена и были тем этнолингвистическим субстратом, на основе которого в раннем средневековье происходило формирование кумыкского народа и языка.
Находясь в течение нескольких столетий в сфере политиче¬ского влияния тюркоязычных гуннов, булгар и хазар, затем – кыпчаков, наконец, Золотой орды, местные племена, населявшие районы северо-восточного Дагестана, неизбежно подвергались отюречиванию прежде всего в языке. Сначала оседлые племена перешли на двуязычие.
Это могло случиться в эпоху Хазарского каганата, а также существования здесь «царства гуннов» – Джидана. Когда же степи Дагестана вошли в состав Дешт-Кыпчака, наступила решающая фаза отюречивания по языку населения северо-восточного Дагестана. Об этом можно судить по принадлежности кумыкско¬го языка к кыпчакской группе.
Кто же такие кумыки?
Существует ряд мнений по поводу этногенеза кумыков. Одни исследователи, например, Лавров Л. И. и др., рассматривают кумыков в качестве непосредственных потомков пришлых тюрко¬язычных племен, а именно хазар, кыпчаков и других тюрок . Другие склонны видеть в кумыках потомков коренных дагестанских племен, подвергшихся в свое время отюречиванию по языку, но сохранивших традиции дагестанских аборигенов в области культуры, а также местный антропологический тип. К числу ученых, придерживающихся гипотезы автохтонного происхождения кумыков, относятся С. Ш. Гаджиева, Я. А. Федоров, Р. М. Магомедов, Н. Н. Миклошевская, А. Г. Гаджиев, а также автор настоящей статьи .
С. Ш. Гаджиева и Я. А. Федоров придерживаются мнения о местном формировании кумыкского народа. На территории ны¬нешнего расселения кумыков они допускают влияние на формирование последних пришлых тюркоязычных племен, хотя это и не играло решающую роль. До сих пор у кумыков существуют тухумы, сохранившие следы метизации с монголоидными этническими элементами. Причем монголоидные признаки могут оказаться у любой семьи при наличии смешанных браков с ногайцами, в таких семьях дети рождаются с явными признаками монголоидного типа. Иногда монголоидные признаки постепенно размываются при переходе ребенка в отроческий возраст. Вот почему частное, характерное для некоторых семей, послужило причиной возникновения мнения о неавтономном происхождении кумыков среди некоторых исследователей.
По-видимому, прав Я. А. Федоров, утверждавший, что этноним «кумык» возник в самом Дагестане, а не принесен сюда ка¬ким-то пришлым народом. В самом деле, ни один из путешественников, проезжавших через Дагестан до середины XVI века, не знает этого этнонима. Население старинных кумыкских аулов именуется в сочинениях путешественников таркинцами, буйнакцами и др. Во второй половине сороковых годов XIII века итальянский монах, Плано Карпини, отправился в степи Евразии и дошел до столицы монгольских ханов Кара Корума. Перечисляя земли, занятые монголами, он упоминает комуков и таркинцев . Несомненно, что этноним «таркинцы» происходит от названия аула Тарки. Таким же образом этноним «комуки» восходит к названию аула Комук (Гази-Комук).
Напомним в этой связи, что тверской купец, Афанасий Ники¬тин, проезжавший Дагестан, также упоминает «таркинцев», «кайтакцев» и не знает кумыков. Впервые в источниках этноним «кумык» и при этом в качестве синонима «шамхалец» встреча¬ется у английского путешественника, Антония Дженкинсона, ко¬торый бросил якорь недалеко от устья р. Сулак. «От материка, – пишет Дженкинсон, – называемого Шамхал или Кумык, маго¬метанской земли, находившейся к западу от нас, мы были в 13 милях» . Отождествление Дженкинсоном этнонимов «шамхал» и «кумык» не случайно: шамхалы в это время уже имели свою резиденцию в Тарках, но назывались еще шамхалами казикумухскими.
Точно так же кумыки других феодальных владений прозывались по принадлежности тому или иному владельцу: буйнакцы, эрпелинцы, карабудахкентцы, каякентцы, башлыкентцы и др. Во второй половине XVI в. таркинские шамхалы из Казикумуха окончательно перебрались в Тарки и постепенно подчинили своей власти владения кумыкских феодалов.
Я. А. Федоров выдвинул версию, что именно благодаря этому появился этноним «кумык». Ведь шамхалы до переезда их в Тарки назывались кумухскими, поскольку летняя их резиденция на¬ходилась в Казикумухе. Адам Олеарий, посетивший Тарки в начале XVII века, писал: «...в стране (т. е. в Дагестане – Г. Ф.) находится много разных князей, даже почти каждый город имеет своего князя, из них верховный – шамхал – имеет как бы значение царя между ними...» . В другом месте «Записок Олеария» мы читаем: «Позади же Тарку, на запад, есть одно племя, называемое кумук или касукумук» . Уже в начале XVII века царский посол, проезжавший в Грузию через северо-восточный Дагестан, называет шамхальские владения «кумыкской землей» .
Формирование кумыкской народности в пределах северо-восточного Дагестана началось задолго до присвоения ей нынешнего этнонима «кумык». В то же время археологические памятники свидетельствуют как о глубочайшей древности заселения Дагестана первобытными людьми, так и о непрерывности развития человека на его территории. Конечно, имели место миграционные процессы, но они не нарушили автономного характера этнической истории края: нет никаких данных о коренной смене населения как в Дагестане в целом, так и в его северо-восточной части. Это позволяет отнести кумыков к числу коренных жителей Дагестана.
Возникает вопрос: кого же из местных племен «отюречили» по языку пришлые тюркоязычные племена? Изучая топонимы, гид¬ронимы, терминологию, связанную со скотоводческим хозяйством, строительной техникой, С. Ш. Гаджиева пришла к выводу: «...аборигены говорили на языке, близком современному даргинскому языку; нет сомнения, что под кумыкским языком населения этой полосы территории лежит даргинский субстрат» . Отсюда, конеч¬но, не следует, что предками кумыков были даргинцы. Ясно одно, что предки кумыков до их языковой ассимиляции (V–XIII вв.) с пришлыми тюркоязычными племенами, возможно, говорили так же, как и аварцы, даргинцы, лезгины, лакцы, на языке-основе, который распался в конце III – начале II тыс. до н. э. .
В предгорьях северо-восточного Дагестана (Карабудахкентском и частично Буйнакском районах), так же как и в среде южных кумыков, сохранилось немало гидронимов, топонимов и различных терминов, несомненно, относящихся к языку-основе, на котором говорили все дагестанцы, в том числе предки кумыков. Вот некоторые из них: къакъа, хола, гьалгъа, къанда, гуе, гожа, къаза, къапа, чухту, сюнку, дам, тал, гебен, анакъ, шинта, чаплек, пурх, гьаси, уцикар, сага, гьурцес, ламкъа, шилакъай, бекенез и др. В переводе эти названия означают, по порядку: долина, большой комок, ящерица, куцый, куропатка, моль, самка, тяпка, тюбетейка, головная повязка, доска для приготовления теста, барабан, ива, скирда, пещера-навес (неглубокая), лепешка, сажа, ровная площадка (скамейка), двоюродный брат, целина, почки, грязь, смесь воды с глиной, головной источник. Можно было бы привести большое количество слов, бытующих в кумыкском языке, но относящихся к даргинскому диалекту. Пока ограничимся этим перечнем. Существование топонимов, гидронимов, этнонимов, относящихся к языку-основе и «просачивание» их в тюркскую топонимику, несомненно, свидетельствует о том, что в этих местах некогда бытовали родственные диалекты даргинского и кумыкского (до проникновения в эти районы тюркоязычных племен) языков. Поэтому можно допустить, что предки кумыков говорили на диалектах даргинского языка.
Известно, что кумыки и их далекие предки жили в пределах территории их нынешнего обитания. В связи с этим приведу мнение одного из ведущих этнографов М.-З. Османова о происхождении этнонима «дарго». Ученый пришел к выводу, что этот этноним заключает в себе понятие о «внутренней» области по отношению к «внешней». Развивая эту мысль, можно считать, что «внешние» даргинцы не иначе как предки современных кумыков.
Далее М.-З. Османов пишет: «Для того чтобы по отношению к определенной общественной или этнической группе сложился термин «внутренний», «горный», «живущий в недоступных местах» житель, необходимо, по-видимому, чтобы первоначально и равнину, и внутреннюю горную часть занимала этническая общность с одним языком . Развивая эту мысль, можно считать, что «внешние, даргинцы» – предки современных кумыков. Это, однако, не значит, что даргинцы – предки современных кумыков. Даргин¬цы, аварцы, лакцы именуют кумыков, «равнинниками» (диргьян, тляраал, арнисси). Эти наименования, скорее всего, бытовали до отюречивания предков кумыков по языку пришлыми тюркоязычными племенами. Можно смело утверждать, что в районы северо-восточного Дагестана, так же как и в другие районы Дагестана, никогда не проникал кочевой народ, именуемый «кумыки»: ни в одном из источников не отыскать этнонима «кумык». Поэтому автор статьи считает, что предки кумыков – коренные жители Дагестана, населявшие северо-восточную его часть (Джидан) еще в эпоху каменного века. Об этом свидетельствуют археологические памятники .
Источники:
Мунчаев Р. М., Смирнов К. Ф. Памятники бронзы в Дагестане // «Советская Археология». XXVI. 1956; Смирнов К. Ф. Могильники албано-сарматского вре¬мени у с. Карабудахкент // МАД. Т. 2, Махачкала, 1961; Его же: Археологические исследования в районе Дагестанского селения Тарки // МИА. №23; Крупнов Е. И. Новый памятник древних культур Дагестана // МИА. №23; Давудов О. М. Об этнокультурной характеристике па¬мятников Прикаспийского Дагестана // Этнокультурные процессы в Древнем Дагестане. Махачкала, 1978. С. 40; Бокарев Е. А. Введение и сравнительное историческое изучение да¬гестанских языков. Махачкала, 1961. С. 17–18; Хайдаков С. М. Срав¬нительно-сопоставительный словарь дагестанских языков. М., 1971. С. 13; Лавров Л. И. Историко-этнографические очерки Кавказа. Л., 1978. С. 37; Гаджиева С. Ш. Кумыки. М., 1961; Там же – библиография вопроса; Федоров Я. А. К вопросу об этногенезе кумыков // Исторические науки. Вып. I. 1959. С. 104; Магомедов Р. М. Дагестан. Исторические этюды. Махачкала, 1971. С. 28; Карпини П. Путешествие в Восточные страны. М., 1957. С. 57; Английские путешественники в Московском государстве в XVI в. Л., 1937. С. 207; Олеарий А. Подробное описание путешествия Гольштинского посоль¬ства в Московию и Персию. М., 1970. С. 976; Там же. С. 980; Белокуров С. А. Сношения России с Кавказом. Вып. I. М., 1889. С. 481; Гаджиева С. Ш. Кумыки. М., 1961. С. 44; Языки Дагестана. Вып. III. Махачкала, 1976; Дагестанский этнографический сборник. Вып. I. Махачкала, 1974. С. 153; Исаков М. Археологические памятники Дагестана. Махачкала, 1966. С. 30–33.
P. S. Опубликовано в сборнике научных статей – «Развитие феодальных отношений у народов Северного Кавказа. Махачкала, 1988. С. 242–247».
