Если кратко пройтись по автобиографии, то будущий глава республики воспитывался в детском доме в Гунибском районе, затем – в Буйнакском интернате горцев. В 1930 году был назначен начальником Главного управления Народного комиссариата просвещения Дагестанской АССР. Далее был наркомом земледелия Дагестанской АССР (1937—1939), Председателем Совета народных комиссаров Дагестанской АССР (1940—1948), Первым секретарем Дагестанского областного комитета КПСС (1948—1967), Председателем Президиума Верховного Совета Дагестанской АССР (1967—1970).
Выступления некоторых сотрудников ИИАиЭ о «роли личности» Даниялова «по выводу республики из кризиса в тяжелые военные годы» выглядели несколько академично и напоминали сухие, протокольные записи. Исключение составило выступление бывшего министра культуры ДАССР Абдулатипа Гаджиева, который вспомнил об атмосфере того времени, рассказал о многих деталях биографии Даниялова и, в частности, о том, как ему удалось отстоять горцев Дагестана, которых, так же как и их соседей, собирались выслать в Среднюю Азию. Внучка Даниялова – Ума Ахмедова – попыталась рассказать о том, каким она помнит своего знаменитого дедушку (к примеру, как стойко переносил тяжелую болезнь в конце жизни). Она также упомянула о необходимости создания музея Абдурахмана Даниялова.
Больше всех запомнилось воспоминание Абдулгафара Ахмедова (президент Республиканского общества «Дагестан – Азербайджан»). Молодому Абдулгафару Ахмедову Абдурахман Даниялов поручил руководить крупным районом – Ахтынским. Тогда территория нынешнего Докузпаринского района тоже входила в его состав.
«”Мне жаль в таком раннем возрасте направлять Вас в очень сложный район, – сказал Даниялов. – Но одна просьба: ведите себя скромно и мобильно. Не приходите по каждому случаю с жалобой, я этого не люблю, да и бюро тоже”, – вспоминал А. Ахмедов. – Я с ним сталкивался в различных ситуациях. Поэтому знаю, что Абдурахман Даниялович был тем, кто сделал себя сам. При принятии важных для республики задач он опирался на мнение ученых. В то время надо было перестроить структуру, сельское хозяйство. Сильно отставало виноградарство. Поэтому с привлечением ученых он начал развивать свою программу «Превратим Дагестан в край цветущих садов и виноградарства!».
…Я замечал, что у Абдурахмана Данияловича в кабинете находятся запыленные папки. Он готовился к реабилитации имама Шамиля. Потому он сам лично изучал этот вопрос… (Имам Чечни и Дагестана в 1950 году официально был объявлен «антинародным», «турецким и английским шпионом» – прим. авт.).
…Теперь один пример о мужестве Даниялова. Это был 1937 год. У Нажмудина Самурского (первое лицо Дагестана – прим. авт.) родился сын. Второй секретарь обкома, Сорокин, и другие пошли его поздравлять. После этого Сорокин попросил Абдурахмана Даниялова задержаться и сказал, что по вопросам сельского хозяйства ему надо выехать в Москву. Он поехал, а по возвращении оттуда Абдурахман Даниялович обнаружил, что арестованы Самурский, Далгат, Мамедбеков… Он говорил, что вполне возможно, что мог бы выступить в их защиту. В этот период Сорокин предлагает Даниялову должность председателя совнаркома Дагестана. Он отказался от этого поста, ответив, что на трупах не делает карьеру. В ту пору это считалось очень мужественным шагом. И в каждую секунду над ним висел дамоклов меч.
Вплоть до ухода Сорокина с поста, до конца 1939 года, на всех пленумах, конференциях Даниялов клеймил репрессии. Об этом свидетельствуют архивные записи. Разве это не мужественный шаг? В 1937 году ему было всего 29 лет. К этому времени он был мужественным, зрелым, интеллектуально сильным человеком.
Еще один пример. Ровно 50 лет назад в Баку отмечали 150-летие вхождения Дагестана в Россию. На этом мероприятии Азербайджан награждали Орденом Ленина, хотя Совнархоз этой республики провалил производственно-управленческую работу – из 35 позиций было выполнено только семь. Но все же председатель президиума Верховного Совета Н. Хрущев вручил Азербайджану орден. И на банкете один из тогдашних руководителей говорит Даниялову: «Давно пора наградить Дагестан таким же орденом. Абдурахман, давай, придумай какую-нибудь дату для этого случая». Он ему ответил: «А куда я дену Шамиля?» «Ты Шамиля на время закрой в сундук», – посоветовал тот. «Я никогда этого не сделаю, потому что Шамиль – это гордость и символ Дагестана», – сказал Абдурахман Даниялов. И это в то время, когда головы летели, менялись секретари и т. д.».
Говоря о Даниялове, Абдулгафар Ахмедов акцентировал внимание собравшихся на том, что он отзывается о нем именно как лезгин. В противовес заявлениям отдельных лиц о том, что Даниялов якобы объединил одну нацию и разделил другую, Абдулгафар Ахмедов привел пример отношения Даниялова к лезгинам и к Самурскому лично. Так, в 1952 году по инициативе азербайджанского лидера Багирова, решившего «воссоединить» Дагестан с Азербайджаном, лезгины потеряли 78 тыс. гектаров Шахдагских и Муганских пастбищ. По этому поводу руководство Дагестана в лице Абдурахмана Даниялова обратилось в Москву с просьбой закрепить эти территории за республикой хотя бы временно. Но Москва не отменила решения Багирова. В прессе также обсуждался этот вопрос. «Поэтому у меня просьба к ученым, найти выступление Даниялова по этому поводу и приложить к материалам конференции», – попросил А. Ахмедов.
Тему конференции подытожил председатель Дагестанского научного центра Хизри Амирханов: «Это мероприятие не только дань памяти и уважения к Абдурахману Данияловичу, оно помогает нам самим осмыслить время, пройденный путь. Если мы зациклимся на том, что Даниялов разделил лезгин, а Самурский истреблял аварцев, это будет выглядеть мелко. Люди, которые муссируют такие темы, или не умные, или зловредные. Каков масштаб человека, занимающегося той или иной темой, он то и будет выкапывать, давайте мыслить масштабнее».
